Студент
Шрифт:
– А как у меня с Машей? Нормально. Что ты имеешь ввиду?
– напрягся Юрка.
– Не хотел говорить, но, думаю, это серьезно. Тебя ждут серьезные неприятности. Не могу сказать, в чем дело конкретно, но точно знаю, что виной всему будет как раз Маша, а причиной станет Лика.
– А каким это боком Лика касается моих отношений с Машкой?
– Не знаю. Думай сам.
Юрка задумался. Он знал, что просто так я не стал бы говорить ему о каких-то неприятных вещах. Он был посвящен в некоторые тайны моего быта, связанные с паранормальными способностями, знал о моих
Я снова видел вещие сны, в которых часто являлся свидетелем событий, которые происходили на самом деле некоторое время спустя.
Мой дар прогрессировал, и теперь мне снова становилось страшно от того, что я иногда слышал и чувствовал.
Ученые считают предвидение будущего необъяснимым феноменом. Они полагают, что за это отвечает интуиция и подсознание, которые не поддаются исследованию. Проще священникам, которые уверены, что предвидение - дар свыше.
Теперь, когда не стало отца, я перестал копаться в своем подсознании и стал принимать свой дар философски и стоически переносил его проявления. Вроде того, что это данность, которая есть и с этим ничего не поделаешь.
– И что мне делать?
– растерянно спросил Юрка.
– Не знаю, - честно признался я.
– Поговори с Машей.
– И насколько все серьезно?
– Юрка пытался узнать больше, чем узнал, и я, чуть поколебавшись, рассказал ему о том, что видел отчетливо большое скопление народа в большом зале и Юрку, вокруг которого происходило какое-то безмолвное, вызывающее неприятную вибрацию движение, и ощущение присутствия зла.
Разъяснилось все скоро. Через неделю после нашего разговора с Юркой, Маша сделала аборт. Перед этим они серьезно рассорились, а после нелицеприятного и бурного объяснения расстались. О своей беременности Маша Юрке не сказала.
Лика, которая сама была в положении и вот-вот должна была родить, вдруг приняла активное участие в судьбе Маши. Она уговорила ее написать заявление в комитет комсомола о том, что Богданов соблазнил ее, попользовался, а когда она забеременела, бросил.
Наивная девушка явно не осознавала, чем закончится это разбирательство для Юрки, и чем обернется огласка на весь институт для нее.
Злополучное собрание состоялось в мае, когда уже вовсю цвела сирень и радовали глаз тюльпаны; газоны украсились молодой травкой, а деревья подернулись нежно-зеленой вуалью из молодых масленичных листочков. Погода стояла теплая, весна манила, и студенты, отодвинув зубрежку на начало сессии, беззаботно проводили время на улицах, предпочитая природу душным помещениям, включая лекции в аудиториях.
Дня за три до собрания комитетские вывесили броское объявление на ватманском листе, которое гласило, что 25 мая (в субботу) в 15-00 часов в актовом зале института состоится расширенное комсомольское собрание. Повестка дня: "Персональное дело студента второго курса ф-та иностранных языков комсомольца Богданова Ю.П.". Вторым пунктом стояло "разное". Внизу приписка: "Явка всем обязательна".
Судя по объявлению, собранию придавали
Уже за полчаса до трех в актовом зале яблоку было негде упасть. Шум и галдеж стоял невыносимый и немного стал стихать, когда за стол для президиума, покрытый красной кумачовой тканью, полезло комсомольское начальство: секретарь комитета комсомола института Сергей Волков, секретарь нашего факультета Сорокин и декан факультета Николай Сергеевич Зимин. С краю стола скромно пристроился Секретарь обкома комсомола Игорь Осадчий, и это давало повод думать о том, что судить будут показательно и строго.
Когда зал успокоился, Волков с трибуны зачитал письмо, которое с подачи Лики написала бедная Маха.
– Товарищи, - почти трагическим голосом начал Сергей.
– В комитет комсомола поступило письмо студентки Токаревой и заявление студентки Мироновой, которые я сейчас зачитаю. "Уважаемый товарищ Волков! Я долго думала, прежде чем решиться сообщить о безнравственном поступке комсомольца Юрия Богданова, но как комсомолка, не могу молчать. Я хочу сообщить в наш комитет комсомола о том, что Юрий Богданов обольстил и обманом соблазнил мою подругу Марию Миронову, а когда она забеременела, бросил её. Так не должны поступать советские комсомольцы. Прошу осудить поступок Юрия Богданова. Член ВЛКСМ с 1953 года Лика Токарева".
По залу прошел ропот. Кто-то коротко свистнул, чей-то женский голос отчетливо произнес: "Позор", но потонул в негодующих голосах. Сергей поднял руку, утихомиривая зал и продолжал:
– Поступило также заявление от комсомолки Марии Мироновой. Зачитываю: "Секретарю комитета ВЛКСМ товарищу Волкову Сергею Викторовичу от члена ВЛКСМ
Мироновой Марии Михайловны. Прошу повлиять на комсомольца Юрия Петровича Богданова, так как он отказался на мне жениться, и я вынуждена была сделать аборт. Подпись"
Волков еще не дочитал заявление, а зал взорвался от топота, свиста, гула голосов и отдельных выкриков. И непонятно было, то ли народ поддерживает несчастную Марию, то ли осуждает. Но постепенно картина стала проясняться. Большинство девушек категорически встали на защиту чести и достоинства Марии Мироновой, мужское присутствие также безоговорочно поддержало Юрку.
Маша сидела с Милой Корнеевой ниже за два ряда от нас, опустив голову. И, мне казалось, она начала понимать всю абсурдность ситуации, в которую ее втянула подруга. Сама Лика на собрание не пришла. Ее положение давало ей на это право.
Я на мгновение представил себя на месте Машки, и мне стало плохо. Испарина выступила на лбу, и я почувствовал, как пот струйками стал стекать у меня подмышками. В глазах на какое-то мгновение потемнело. Я закрыл глаза пальцами рук и некоторым усилием воли сбросил это наваждение. От подобного я уже отвык, но я, как когда-то, сейчас ощутил чувства и эмоции девушки, которая сидела в двух рядах от меня и испытывала стыд и вместе с тем ужас от происходящего. Собрание только началось, а она уже поняла необратимость того, к чему ее склонила Лика, в самый критический момент умывшая руки, оставив ее один на один с позором.