Судьба, судьбою, о судьбе…
Шрифт:
Вот в такой лавочке я и купила себе в 1979 году маленький нагрудный золотой кошелек на цепочке, который с тех пор ношу, удивляя всех и каждого чем-то никогда не виденным.
Время в поездке по Испании бежало быстро. И вот мы, распрощавшись с Толедо, уже держали путь в края Дон-Кихота Ламанчского, включающие провинцию города Сьюдад Реаль, большую часть Альбасете, Толедо и Куэнку.
Теперь здесь, на равнинных землях Ла-Манчи, нас встречают не бегущие навстречу рекламные быки, а огромные ветряные мельницы, с которыми так отважно сражался Дон-Кихот Ламанчский — герой Мигеля де Сервантеса Сааведры.
Ознакомившись со всеми
По пути наш батюшка из Петрозаводска все время давал, как говорят теперь, «мастер-классы» своим испанским коллегам и их пастве, которая, внимая хорошему испанскому этого молодого русского священнослужителя (не общаться же ему с Богом и испанскими прихожанами на старославянском!), вполне возможно, дивилась его речам и донкихотству.
Теперь наш путь лежал в Аликанте, Валенсию, Террагону и Барселону. Аликанте помню плохо. А может, мы и не были в Аликанте, а прямиком направились в залитую солнцем и обласканную теплыми волнами Средиземного моря Валенсию, в которой соединилось все: и провансальская элегантность, и итальянская непринужденность, и арабская фантазия.
В центре города, естественно, высился кафедральный собор, и именно от него расходились пути-дороги приехавшего сюда туриста. Но мы не туристы. Мы — посланцы Общества дружбы с зарубежными странами. И потому кто-то выступает в местном «Обществе дружбы Испания — СССР», кто-то изучает местные художественные промыслы и дарит русские матрешки, кто-то архитектуру, а кто-то отдыхает в шезлонге на балконе своего номера. И это я! А может, это было в Террагоне? Конечно, в Террагоне!
Выйдя на балкон, я села в шезлонг и тут же зажмурилась от бескрайней синевы морского простора, смыкавшегося на горизонте с голубым куполом неба. Красота, тишина, воздух! Да, именно здесь, в отеле «Террако», наш батюшка, окончивший МГИМО (что меня тогда потрясло до глубины души), искупался в открытом бассейне. Молодец! Ей-богу, молодец!
А вот и последний пункт нашего пребывания в Испании — раскрасавица Барселона. Впечатляющий морской порт, площадь Испании, площадь Каталонии, недостроенный храм Святого Семейства — великое творение каталонского архитектора Гауди, Рамбла — бульвар, прогуливаясь по которому я впервые увидела таких красивых испанских женщин (к сожалению, все они оказались проститутками) и не менее красивых мужчин того же профессионального клана. (В те годы для нас, советских, подобное явление было исключительным.) Ну и, конечно, феерический фонтан и Национальный дворец на горе Монтжуик, куда нас привезли перед тем, как отправиться в аэропорт Барселоны, чтобы самолетом через Рим вылететь в Москву.
Вернувшись из Рима в Москву, я, как говорится, прямиком попала с корабля на бал, правда, прощальный, который по случаю своего отъезда из Москвы давал Его Превосходительство Посол Португалии Фернандо Магальяэнс Крус.
Прием был дневной. Я вошла в зал, несколько припозднившись.
Посол и его супруга были заняты гостями, которые с бокалами вина разбрелись по всем комнатам. Я стояла как неприкаянная, правда, тоже с бокалом вина в ожидании чего-то, а скорее кого-то знакомого, как вдруг Посол быстрым шагом прошел мимо меня, даже
— Лилиана! Я не узнал вас. Где вы были?!
— Я была в Испании, — ответила я.
— Отдыхала! — сказал он утвердительно.
— Отдыхала! — согласилась я.
— А мы с супругой прощаемся с Москвой и отбываем в Португалию. Наше время истекло. Будем скучать по Консерватории и Большому театру.
— А я по Вашему Превосходительству и Вашей супруге, с которой у нас оказались общие знакомые среди португальских писателей. Ваша супруга вспоминала, как она училась с ними на филфаке Лиссабонского университета.
— Ничего, ничего, на смену нам приедут новые и тоже образованные люди и будут помогать вам в вашей благородной работе. Я в этом уверен! («Блажен, кто верует!» Череда последовавших за ним Послов и их советников изданием португальской литературы в России просто не интересовалась.)
И мы распрощались без надежды на встречу; Посол был уже в возрасте и, похоже, выходил на пенсию. Да, в семьдесят девятом он выходил на пенсию, а мне в июле семьдесят девятого года исполнялось всего-то (как я говорю теперь) пятьдесят лет.
Июль — самый неподходящий месяц для любого сбора гостей. Все родственники и друзья в отъезде. Никого не собрать, как ни старайся. А тут пятидесятилетний юбилей, приказ директора и конверт с деньгами.
Ну я и устроила всем праздник в нашем чисто женском коллективе, естественно, пригласив мужской пол из других редакций на чашечку чая с пирогами и тортом собственного приготовления, фруктами и шампанским.
Пришли, конечно, самые близкие мне редакторы, корректоры, техреды, художники и даже работники АХО, которые любили меня за открытость и уважительное отношение к ним и их труду. Не сумел прийти только главный художник нашего издательства Георгий Клодт (для меня просто Юра), он последние годы болел, но сделанную мне в подарок книгу прислал со своей женой Галей.
Книга называлась «Бреверниада», ИХЛ, 1979. Открывалась она посвящением Лиле Бреверн. Потом на шмуцтитуле шел подзаголовок «Бестолковый словарь толковых понятий», в котором первые слова были взяты из энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Бреверны и Бреверн де ла Гарди ведут свое происхождение от Иоанна Бревера, родом из Силезии, р. 1616, ум. 12 мая 1700 г.»
Затем следовали следующие строки: «Королевская Лиля — знак Бурбонов, Бревернов и пр. дворян, Мендес Пинто». «Странствия Бреверн», книга, перевод с португальского, «Портолиля — портвейн». «Португальская бреверна — каскадный танец обезземеленных латифундистов», «Цейхгауз, кафенгауз и т. п. — постройки особого назначения».
И все это на десяти первых страницах книги объемом в 20 печатных листов, оставленных пустыми, скорее всего, в расчете на мое собственное перо, способное их заполнить. (Сегодня я знаю, что в тот год ты, Георгий Клодт, писал книгу о своем прадеде Петре Карловиче Клодте фон Юргенсбурге.) Юрка! Ты просто меня запрограммировал. И сегодня я почти завершаю завещанное мне тобой дело. Спасибо!
Да, а помнишь, как мы — ты, Галя, Юра и я — любили ходить в горы и гулять по царской тропе в Крыму? Вы с Галей жили всегда в Гурзуфе в старом Доме творчества художников, а мы с Юрой — в новом.