Сумерки Эдинбурга
Шрифт:
— Отправляйтесь туда, Бауэрс, и помогите Маккворри не подпускать их слишком близко.
— Я тоже скоро буду, — сказал Гамильтон и вывел мальчика из кабинета.
Нервно вытянув руки по швам, Бауэрс сглотнул, неловко отсалютовал и спросил Крауфорда:
— Так я пойду, сэр?
— Не забудьте закрыть за собой дверь.
— Точно так, сэр, — сказал Бауэрс и вышел.
Крауфорд потер виски и выглянул в окно. Мостовые поблескивали под робким утренним солнцем, вскарабкавшимся в небо над безучастными рядами домов Старого города. А может, Гамильтон и правда что-то нащупал — тайн и секретов в этом проклятом городе было еще больше, чем проулков. Крауфорд поежился,
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Иэн Гамильтон молча наблюдал за тем, как сгорбившийся над кружкой мальчишка жадно поглощает крепкий чай. Опустошив полжестянки печенья, он наконец вытер губы, глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки на коленях. Росту паренек был небольшого, и, сидя на массивном дубовом стуле, болтал не достающими до пола ногами туда-сюда. Они устроились в маленьком боковом помещении, которое использовалось полицейскими для допросов, малолюдных совещаний, а также чтоб вздремнуть минуту-другую, когда удавалось улизнуть из поля зрения начальства. Помимо простого дубового стола со стулом здесь были кушетка под одиноким окном, выходившим на проулок Олд-Фишмаркет-клоуз, да истертый зеленый коврик. Сквозь трещины в пожелтевшем стекле в комнату просачивались запахи апельсинной цедры и пареной репы.
— Так-то, — сказал Иэн, присаживаясь на край стола со скрещенными на груди руками, — полегчало?
— А приятелю вашему я не понравился, — заметил мальчик, вытирая рот рукавом.
— Просто главный инспектор Крауфорд считает, что перед продажей этой истории в газету тебе следовало сообщить обо всем нам.
— Ну, те нам хотя бы заплатили. — Дерек облизал пальцы.
Его безразличие было вполне объяснимо. Отношения между полицией и низшими слоями эдинбургского общества традиционно оставляли желать много лучшего. Парень нравился Иэну, но он отлично знал, что продемонстрировать свою симпатию будет ошибкой — мальчишка сразу сочтет его слабаком и попытается воспользоваться этим.
— Часто подбрасываешь им истории? — спросил он.
— Да так… бывает иногда. Но такая роскошь, конечно, впервые… Хотя лучше б такого и не было больше никогда, помоги мне Бог, — с этими словами он перекрестился.
— Католик?
Мальчик кивнул:
— Я знаю, что радоваться этому неправильно, да только теперь мне с моим другом Фредди на всю неделю денег хватит, чтобы каждый день есть.
Иэн знал, что мальчик ничуть не преувеличивает, и вдруг почувствовал, как при виде чумазого лица и лохмотьев Дерека его накрывает волна гнева. Вот тебе и шотландское просвещение, будь оно проклято, подумалось Иэну, даже Эдинбург не в состоянии позаботиться о своих обездоленных детях.
— А где сейчас твой приятель?
— Я и не знаю, честно — где угодно может быть. Хотя скорей всего дрыхнет где-нибудь.
— Так когда примерно вы обнаружили тело?
Дерек жадным взглядом повел по комнате, явно надеясь найти еще какую-нибудь еду.
— Только-только отбило половину седьмого.
— Ты же англичанин? С запада?
Обитатели западного побережья острова славились своим специфическим акцентом — их произношение было столь же беспорядочным и запутанным, как рисунок местной береговой линии, изрезанной множеством затерявшихся среди утесов и пляжей бухт и заливов. Мальчик уставился на свои худые руки с грязью под ногтями и заусенцами.
— Вам-то какое дело?
— А где твои родители?
— Понятия не имею. — Дерек пожал плечами. — А коли вдруг объявятся, смотрите не сболтните им, где я.
Иэну стало интересно, насколько искренне
— A y меня родители умерли.
— Да? — Дерек стал болтать ногами под стулом еще энергичней. — Вот бы моему старику кто-нибудь дубимой меж глаз заехал. — Он улыбнулся. — А может, и заехали уже давно — мне-то почем знать.
— Мои в пожаре погибли.
— Хорошие люди были?
— Хорошие.
— С такими хорошо, наверное, — в голосе мальчика не было ни капли жалости к самому себе. Иэн подумал, что жизнь на улице быстро избавляет от сантиментов.
— Так значит, вы друзья с этим Фредди… Каббинс его фамилия, так? — спросил Иэн.
— Да, Фредди мне друг, — Дерек опять принялся болтать ногами, — но есть и другие парни — вы же знаете, мы такие не одни.
— Знаю, — кивнул Иэн. Он решил не рассказывать Дереку о том, что его тетушка Лиллиан дважды в неделю ходила волонтером в местную благотворительную организацию или что его покойные родители щедро жертвовали в приют Дин. — Так, значит, вы нашли этого… джентльмена вскоре после того, как пробило половину седьмого.
— Я ж так и сказал. Только никакой это не джентльмен был.
— А ты откуда знаешь?
— В «Зайца и гончую» из другого теста люди ходят.
— Можешь показать мне, где это?
— Тело ваши дуболомы уже в морг забрали, но где мы его нашли — покажу.
— Отлично.
— Да, чуть не забыл — я вот что возле трупа поднял, — сказал мальчик, роясь в карманах огромных штанов. — Держите.
С этими словами он положил на стол грязную игральную карту. Это была четверка треф с точно таким же необычным узором из танцующих скелетов, что и на карте, которую нашли у Стивена Вайчерли. Иэн взял ее и положил в карман, чувствуя, как голова идет кругом, — итак, два убийства как минимум оказались связаны между собой, теперь это стало ясно наверняка. Далее следовало выяснить, был ли это один и тот же убийца.
Руки Иэна тряслись, когда он взял жестянку с печеньем и протянул ее мальчишке:
— Может, возьмешь еще парочку на дорогу?
Мальчик нагло уставился на него, а потом набрал две полных пригоршни печенья и отправил их к себе в карманы.
— Ладно, — сказал он, — чего сидим-то?
Иэн оказался совсем не готов к тому, что ожидало их на улице. Там собралась толпа, полностью перекрывшая тротуар перед зданием участка и занявшая часть Хай-стрит. Он прикинул, что здесь никак не меньше сотни человек, преимущественно рабочих с редкими вкраплениями дорого одетых горожан. В руках у некоторых виднелись номера «Шотландца», которыми они принялись размахивать, едва завидев Иэна и явно рассчитывая привлечь его внимание.
— Эй! Что будете делать с Холирудским душителем?
— По улицам ходить страшно!
— Когда вы его поймаете?
— Боже правый, — пробормотал Иэн, расталкивая толпу и раз за разом делая глубокие вдохи в надежде спастись от приступа подкатывающей к горлу знакомой паники. Толпы он ненавидел еще сильнее, чем замкнутые пространства. «Не падай в обморок, Гамильтон, — твердил Иэн сам себе. — Дыши!» Когда он уже почти выбрался из толпы, на его плечо с размаху опустилась тяжелая рука, решительно потащившая Иэна обратно в толчею. Ужас электрическим разрядом пронзил его, и он, не глядя, ответил мощным хуком справа. Костяшки пальцев врезались в чью-то переносицу, раздался хруст хрящей. В следующий момент мощный удар в челюсть свалил Иэна на мостовую. Голова ударилась о камни с такой силой, что на миг подскочила обратно в воздух, подоспевшая тьма поглотила хор негодующих голосов, и больше Иэн уже ничего не помнил.