Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
Эффект от новой политики сразу же проявился в реакции ассамблей, но прошло еще три месяца, прежде чем стало ясно, что энтузиазм законодателей может вылиться в достаточное количество призывников для пополнения вновь созданных провинциальных полков. В Новой Англии, пожалуй, неудивительно, что набор в полки проходил активно, и Питт не мог не порадоваться, узнав, что к концу апреля Массачусетс набрал почти пять тысяч добровольцев и готов был призвать еще две тысячи из своего ополчения, если остальные не успеют записаться в добровольцы к началу летней кампании. Но самым ярким свидетельством влияния новой политики стала Виргиния, где энтузиазм в отношении провинциальной службы никогда не был высок. С 1754 по 1757 год Старый Доминион плохо платил своим солдатам и привлекал мало добровольцев. Хотя бюргеры и пытались восполнить хронический дефицит призывников, разрешив набирать в армию мужчин, у которых «не было видимых способов заработать на жизнь честным путем», они также позволили призывникам избежать службы, заплатив штраф в десять фунтов, даже не потребовав от них нанять вместо себя запасных. В результате ряды Виргинского полка редко были заполнены более чем наполовину, и Вашингтону
Набор прошел настолько успешно, что к концу мая в 1-й Виргинский полк было зачислено 950 человек из 1000, положенных ему по штату, а во 2-й полк — 900. Каждый из них был добровольцем. Даже сэр Джон Сент-Клэр, захудалый штабс-ротмистр, не упускавший возможности принизить виргинских провинциалов после поражения Брэддока, признал, что они выглядят «прекрасными людьми». Однако еще большее удивление, чем калибр людей и их энтузиазм, вызванный призывом в армию, вызвали социальные качества их офицеров. Вашингтон был одним из немногих известных плантаторов, готовых возглавить провинциалов до 1758 года, к тому же он был молод и происходил из семьи второго ранга. Как и многие другие командиры его роты, второй командир Вашингтона, подполковник Адам Стивен, был шотландцем, а значит, по мнению англофильского дворянства Виргинии, едва ли джентльменом. Но изменение политики, давшее провинциальным полевым офицерам звание, эквивалентное их коллегам в регулярной армии, уничтожило самый большой сдерживающий фактор для службы членов первых семей колонии. В 1758 году во главе нового 2-го Виргинского полка добровольцем стал не кто иной, как Уильям Берд III, член губернаторского совета и хозяин Уэстовера — поместья в Чесапике. Второй командир Берда, подполковник Джордж Мерсер, происходил из семьи, отнюдь не уступавшей Вашингтонам; его ротные командиры были гораздо более социально приемлемы, чем командиры 1-го полка[315].
Так, Лаудун считал колонистов плохим сырьем, приложил все усилия, чтобы улучшить их, и потерпел неудачу — не из-за недостатка усилий, а потому что сырье не желало улучшаться. Питт взял тех же людей и условия, которые помешали властному лэрду, и адаптировал свою политику под них, требуя не совершенства или покорности, а лишь помощи, давая понять, что готов принять ее на собственных условиях колонистов. Неудивительно, что новые генералы, которых Питт назначал командовать в Америке, испытывали разочарование, настолько похожее на разочарование Лаудуна, что их жалобы на несолидных провинциалов и корыстные ассамблеи выглядели как плагиат из его книг писем. Но жалобы и презрение преемников Лаудуна не будут беспокоить англо-американские отношения после 1758 года, потому что Питт лишил их власти действовать в соответствии с их мнением. Питт сам будет определять политику и, по мере возможности, планировать кампании. Результатом станет ряд побед, не имеющих аналогов в британской истории. Политика Питта принесет ему не только помощь колонистов, но и их обожание. Никогда еще энергия стольких колонистов не была задействована в интересах империи, как в течение трех замечательных лет, начавшихся в 1758 году; никогда еще их привязанность к Великобритании не была столь искренней, а страсть к империи не горела столь ярким пламенем.
ГЛАВА 23
Старые стратегии, новые люди и изменение баланса
начало 1758 г.
Планы Питта на 1758 год, по сути, не сильно отличались от планов Лаудуна. В каком-то смысле они и не могли отличаться, поскольку география восточной части Северной Америки давала лишь несколько вариантов для тех, кто задумывал «вторжение в Канаду» или удаление французских фортов из страны Огайо. Существовало только два перспективных маршрута вторжения в Новую Францию. Один из них пролегал вверх по реке Святого Лаврентия, что предполагало сначала взятие или нейтрализацию Луисбурга. Другой — по коридору озера Шамплейн, что означало прохождение с боями мимо фортов Карильон, Сен-Фридрих и фортов, охранявших реку Ришелье. Третий путь — вверх по долине реки Мохок к озеру Онтарио и затем вниз по реке Святого Лаврентия к Монреалю — оставался неосуществимым до тех пор, пока французы сохраняли военно-морское командование на озере Онтарио и продолжали занимать форты, расположенные на обоих его концах: Фронтенак на выходе из озера и Ниагара в его верховьях. Форт Фронтенак был ключом к сообщениям между Квебеком и внутренними районами континента. Уничтожение форта означало бы лишение безопасности всех постов, расположенных дальше на запад — Ниагары, Детройта, Мичилимакинака и фортов в стране Огайо, — а также лишение французов возможности торговать со странами, расположенными в верхней части континента. Поскольку стратегическое значение форта Дюкейн зависело от его способности служить базой для индейских набегов, он нуждался в постоянных поставках оружия, боеприпасов и других торговых товаров. Дюкейн станет уязвимым, если форт Фронтенак будет разрушен, а прекращение торговли, несомненно, уменьшит любовь местных индейцев к французам; однако, поскольку большая часть продовольствия поступала из Страны Иллинойса, гарнизон мог выжить даже в отсутствие поддержки из Канады. Поэтому единственным способом установить контроль над Страной Огайо и ее индейцами было уничтожение форта Дюкейн, а это означало строительство дороги через Аллегени — либо с верховьев Потомака, как пытался сделать Брэддок, либо через Пенсильванию.
Как он и сообщил губернаторам в Хартфорде, Лаудун намеревался предпринять кампании на всех этих фронтах в 1758 году. К моменту отзыва Лаудун спланировал и начал подготовку к походу двенадцати полков против
Хотя Питт назначил толстого, суетливого и ленивого подчиненного Лаудуна, генерал-майора Джеймса Аберкромби, главнокомандующим в Северной Америке, он уполномочил лорда Лигоньера назначить четырех новых людей для руководства экспедициями 1758 года. Это были во всех отношениях неожиданные кандидатуры, поскольку они не имели ничего общего со стажем службы и очень мало — с опытом командования. Для руководства важнейшей Луисбургской экспедицией Лигонье назначил Джеффри Амхерста, сорокалетнего полковника, который никогда не командовал ничем большим, чем полк, во временное звание «генерал-майора в Америке». В качестве исполняющего обязанности бригадира при Амхерсте Лигонье предложил еще более молодого человека, подполковника, известного в основном эмоциональной неустойчивостью и готовностью критиковать своих начальников, Джеймса Вулфа. Лигоньер и Питт решили поручить кампанию против форта Дюкейн исполняющему обязанности бригадира Джону Форбсу, ранее служившему полковником при лорде Лаудуне: пятидесятилетнему шотландцу, получившему образование врача, который отличился как офицер с большим опытом и способностями, но теперь его так мучила воспалительная болезнь кожи, что временами он едва мог двигаться. Чтобы помочь Аберкромби возглавить экспедицию против форта Карильон, они договорились о повышении в звании исполняющего обязанности бригадира Джорджа Огастуса, виконта Хоу. В свои тридцать три года Хоу был одним из самых перспективных полевых офицеров британской армии и уже успел познакомиться с американскими условиями, командуя 55-м полком в Нью-Йорке[317].
Джеффри Амхерст (1717-97). Изображенный здесь на послевоенной гравюре по портрету Джошуа Рейнольдса в доспехах победителя при Монреале, Амхерст кажется очень формальной и отстраненной фигурой. Так оно и было; даже в 1758 году, будучи недавно назначенным командующим Луисбургской экспедицией, он вызывал уважение, но не привязанность у своих подчиненных. Самый важный бригадир, Джеймс Вулф, считал его безумно необщительным и «медлительным». Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.
За исключением Аберкромби, все эти офицеры занимали лишь временные должности, поскольку все они получили повышение, опередив более старших и опытных коллег. Отчасти это объяснялось тем, что Питт предпочитал назначать своими командирами людей без независимого положения, которые в конечном итоге должны были полагаться на него лично; но в основном это объяснялось тем, что он ценил талант. Амхерста, Вулфа, Форбса и Хоу объединяла либо сильная репутация компетентного человека, либо прошлая служба под началом лорда Лигоньера, в ходе которой они убедили старого участника кампании в своих способностях. Важно отметить, что, поскольку им поручалось командование в условиях, когда все зависело от поддержания надлежащего снабжения, трое из четырех (Амхерст, Вулф и Форбс) ранее продемонстрировали превосходные навыки в качестве квартирмейстеров или комиссаров. Действительно, учитывая отсутствие у них опыта командования на уровне выше батальона, их административные способности, возможно, были главным в мыслях Лигоньера, когда он рекомендовал их Питту.
Джеймс Вулф (1727-59). Во всех смыслах темпераментная противоположность Амхерста, Вулф был смел до безрассудства, и только удача (и своевременная смерть) может объяснить его репутацию тактического гения. Акварель Джорджа Тауншенда, подчиненного, который стал его ненавидеть, по иронии судьбы показывает его в более привлекательном свете, чем любой другой современный портрет; его острый нос и слабый подбородок почти неизбежно вызывали карикатуру. Предоставлено Музеем истории Канады Маккорда, Монреаль / Musee McCord d'histoire canadienne, Montreal.
Этим офицерам предстояло возглавить самые крупные войска, когда-либо действовавшие в Северной Америке. Командование, которое Амхерст должен был возглавить против Луисбурга, состояло из 14 регулярных батальонов, 5 рот американских егерей, роты плотников и обоза осадной артиллерии — всего почти 14 000 человек. Аберкромби получил 9 полков регулярных войск и провинциальные войска колоний к северу от Пенсильвании — около 25 000 человек — для удержания Нью-Йорка, атаки на Тикондерогу и «вторжения» в Канаду. Форбс должен был возглавить 2 000 регулярных войск и около 5 000 провинциалов из Пенсильвании, Делавэра, Мэриленда, Виргинии и Северной Каролины против форта Дюкейн. Даже без учета моряков, морских пехотинцев и огромного количества ремесленников, батоуменов, возчиков, сатлеров и других служащих, которые поддерживали армии, в кампаниях 1758 года будет задействовано около 50 000 англо-американских войск: число, равное двум третям всего населения Канады[318].