Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
Лорд Хоу был выбран Питтом в качестве второго командира экспедиции, поскольку обладал энергичностью, молодостью и лихостью, которых не хватало Аберкромби. Теперь же «его смерть сильно подкосила армию», поскольку солдаты мало верили в главнокомандующего, которого они обычно называли «бабушкой». Действительно, смерть Хоу сильно подкосила саму бабушку: «Я почувствовал это сильнее всего», — без преувеличения докладывал он Питту. Хотя стычка произошла утром, Аберкромби позволил своим частям бесцельно бродить по лесу до конца дня, после чего приказал им вернуться к месту высадки и переформироваться. В ту ночь его солдаты лежали на руках менее чем в двух часах марша от форта, но на следующий день он провел их не более половины пути, остановившись на французской лесопилке в двух милях от Тикондероги, чтобы разбить укрепленный лагерь в качестве базы для дальнейших операций. Хотя Аберкромби приказал своим людям приготовиться к атаке, ни он сам, ни кто-либо из его старших офицеров еще не разведал форт и его оборону. «Не могу не отметить, что после смерти лорда Хау дела немного застопорились», —
Задержка Аберкромби дала Монкальму время, и он использовал его с толком, чтобы подготовиться к штурму, который, как он знал, мог преодолеть оборону Карильона. Прибыв 30 июня, он обнаружил, что форт укомплектован «восемью батальонами французских регулярных войск, очень слабыми… сорок человек морской пехоты, тридцать шесть канадцев, готовых к войне, и четырнадцать индейцев». Их истощенные запасы продовольствия состояли из «провизии только на девять дней, а на крайний случай — 3600 пайков печенья». В течение следующих нескольких дней прибыло больше людей и пайков, но их было слишком мало, чтобы Карильон смог выдержать осаду. Утром 8 июля у Монкальма было всего 3526 человек, включая 15 вспомогательных индейцев, для защиты поста и менее чем недельный запас продовольствия. «Наше положение критическое», — писал главный помощник Монкальма, Бугенвиль. «Действие и смелость — наши единственные ресурсы». Вечером шестого числа, когда Аберкромби и его люди бездействовали на месте высадки, Монкальм приказал выстроить полевые укрепления на мысе Тикондерога, на возвышенности, примерно в трех четвертях мили к северу от форта. В течение всего следующего дня «вся армия была занята работой на абатисе, намеченном предыдущим вечером». «Офицеры с топорами в руках подавали пример» своим солдатам, которые «работали с таким рвением, что к вечеру линия была приведена в пригодное для обороны состояние»[327].
«Абатис», построенный французами, представлял собой оборонительный барьер, названный так потому, что он был сделан из срубленных деревьев, arbes abattus, и потому, что он должен был стать скотобойней для атакующих. Над неглубокими окопами возвышался бревенчатый вал, увенчанный мешками с песком, чтобы укрыть защитников от вражеского огня. В сотне ярдов вниз по склону перед ним лежал клубок срубленных деревьев с заостренными и переплетенными ветвями, чтобы заманить в ловушку наступающих пехотинцев и сделать их легкими мишенями для гранатометного и мушкетного огня. Подобно современному концертному канату, абатис представлял собой высокоэффективный барьер против фронтальной атаки. Однако, как ни грозен он был против пехоты, он не мог защитить форт от артиллерийского огня.
Артиллерия всегда была ключевым элементом осадной войны, и именно в ее составе — шестнадцать пушек, одиннадцать мортир и тринадцать гаубиц с восемью тысячами боеприпасов — заключалось главное преимущество Аберкромби. Из-за нехватки людей и времени Монкальм не успел захватить холм Рэттлснейк (позже переименованный в гору Дефайенс), который возвышался над озером на семьсот футов, чуть более чем в миле к юго-западу от Карильона. Если бы Аберкромби решил проложить дорогу по склону холма, а затем подвезти к его вершине два или три двенадцатифунтовых орудия, Монкальм был бы вынужден отступить — по крайней мере, с крепостной стены, открытый тыл которой подвергся бы пушечному обстрелу, а возможно, и из самого форта. Даже если бы он решил не использовать холм, Аберкромби все равно смог бы выдвинуть свои гаубицы к краю поляны и разнести в щепки крепостную стену, прежде чем начать атаку на французские линии. Таким образом, решение Монкальма поставить защиту Тикондероги на эти поспешно возведенные укрепления представляло собой авантюру самого крайнего рода[328].
Так случилось, что инженер, которого Аберкромби отправил на разведку французских линий утром 8 июля, был очень младшим лейтенантом, и он провел лишь беглый осмотр, прежде чем вернуться и сообщить своему начальнику, что укрепления можно взять штурмом[329]. Аберкромби не потрудился посмотреть сам или попросить майора Уильяма Эйра — очень опытного инженера, исполнявшего обязанности командира 44-го полка, — дать ему второе мнение. Он также не посоветовался со своим новым вторым командиром, полковником Томасом Гейджем, физически храбрым, но нединамичным офицером; а если и посоветовался, то Гейдж не смог отговорить его от того, что часто делали нерешительные генералы XVIII века, — созвать старших офицеров на военный совет для выбора метода атаки. Традиционно на таких советах командующий устанавливал границы обсуждения, предлагая собравшимся командирам выбрать один из вариантов; в зависимости от своего темперамента и стремления снять с себя ответственность за исход решения, он мог считать или не считать себя связанным их большинством голосов. В данном случае Аберкромби лишь спросил своих подчиненных, предпочитают ли они, чтобы пехота атаковала французские линии в три шеренги или в четыре. Большинство высказалось за три. Аберкромби поблагодарил их за совет, а затем отправил их готовиться к атаке. Он не приказал своей полевой артиллерии выдвигаться вперед с места высадки, где она и осталась. Пехота должна была нести бремя сражения в одиночку.
Сразу же после этого британские скирмишеры — полк легкой пехоты Гейджа (80-й футовый), роты рейнджеров майора Роберта
Атака началась через полчаса по сигналу, по которому более тысячи легких войск бросились вперед к абатису, укрылись среди деревьев и открыли огонь по позициям противника. Позади них, освещая солнечным светом стволы и штыки мушкетов, семь тысяч человек в блестящем алом выстроились вдоль фронта батальонов и оделись вправо, чтобы выровнять свои линии. Двигаясь быстрым шагом под барабанный бой и (поскольку Иннискиллинги находились на правом фланге, а первый батальон Черного дозора — в центре) под вой волынки, регулярные войска двинулись вверх по склону к французской крепости. Несмотря на задуманную точность, атака началась неровно: батальоны справа от британцев вошли в абатис раньше, чем подразделения в центре и слева закончили одевать свои ряды. Начало было неудачным. Как только «красные мундиры» подошли на расстояние выстрела, французы, стоявшие на бруствере, открыли огонь, и абатис начал оправдывать свое название.
«Деревья были повалены так, что сломали наши батальоны еще до того, как мы подошли к укреплению», — писал майор Эйр. «Все, что оставалось делать каждому командиру полка, — это поддерживать и продвигаться вперед так быстро, как они могли добраться до своей земли, и так далее до траншеи». Но разрозненные батальоны, с их людьми, пробивающимися вперед сквозь кошмар ветвей, пней и мушкетов, так и не достигли укрепления. Атака за атакой, великолепно дисциплинированные красные мундиры продвигались к барьеру, но были «Срезаны… как трава», — пишет рядовой из Массачусетса Джозеф Николс, наблюдавший за происходящим из рядов полка полковника Джонатана Бэгли, стоявшего на краю поля. «Наши силы падали очень быстро», — писал он. «Мне было неприятно думать, что еще больше полков должно быть собрано для такой бойни». Прапорщик из другой роты того же полка согласился с ним. «Огонь начался очень жарко, — писал он, — полководцы опустили паки и закрепили свои байарниты, поднялись в порядке, стояли и сидели очень красиво… Ярость разгорелась очень сильно, она держалась около восьми часов, и было страшно смотреть, как убитые и раненые лежат на земле, у кого-то из них сломаны ноги, руки и другие конечности, кто-то ранен в тело и очень смертельно ранен, слышать крики и видеть, как их тела лежат в крови, и земля дрожит от огня стрелкового оружия, — это было так ужасно, как никогда, что я видел»[331].
Если смотреть на эту рухлядь было горестно, то маршировать в ней, должно быть, было сущим адом.
Нам приказали [бежать] к укреплению и пробраться внутрь, если удастся, — вспоминал позже один из выживших. — Но их ряды были полны, и они убивали наших людей так быстро, что мы не могли овладеть ими. Мы укрылись за деревьями, бревнами и пнями, прикрываясь, как могли, от вражеского огня. Земля была усеяна мертвыми и умирающими. Так случилось, что я оказался за пнем из белого дуба, который был настолько мал, что мне пришлось лечь на бок и вытянуться; шары падали на землю в двух шагах от меня, и я слышал крики людей и видел, как они умирали вокруг меня. Я пролежал так некоторое время. Человек не мог стоять прямо, не подвергаясь ударам, так же как он не мог стоять под ливнем, чтобы на него не падали капли дождя, потому что шары сыпались как попало. День был ясный, воздух слегка колыхался. Время от времени противник прекращал огонь на минуту или две, чтобы рассеялся дым и можно было лучше прицелиться. В один из таких перерывов я выскочил из опасного положения и занял позицию, которая, как мне казалось, была бы более безопасной: за большим сосновым бревном, где уже укрылись несколько моих товарищей, но шары летели сюда так же густо, как и раньше. Один из бойцов немного приподнял голову над бревном, и пуля попала ему в центр лба… Мы пролежали там до заката, и, не получив приказа от офицера, люди ушли, оставив всех убитых и большинство раненых[332].
Битва при Тикондероге, 8 июля 1758 года. На этой превосходном топографическом плане, выполненном французским инженером, изображена командная позиция форта Карильон на полуострове Тикондерога, в верховьях озера Шамплейн. Англо-американские позиции нарисованы полукругом за пределами бревенчатого укрепления и абатиса («сделанного за десять часов», согласно легенде), которые окружают высоту Карильон в трех четвертях мили к северу от форта. Батальоны troupes de terre, участвовавшие в обороне, показаны в боевом порядке между фортом и заграждением. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.