Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
Форт Эдвард — Тикондерога, 1759 год. На этой рукописной карте из бумаг Томаса Гейджа изображена ставшая к 1759 году досконально знакомой география озер, ручьев и болот. Предпочтительный маршрут к Тикондероге и озеру Шамплейн по-прежнему пролегал через форт Уильям Генри, несмотря на его разрушение. Как видно из штриховки на этой карте, альтернативный маршрут — вдоль Вуд-Крик, Саут-Бей и Саут-Ривер — проходил по болотистой и труднопроходимой местности. Предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.
Но форт Карильон, где в 1758 году произошла подобная бойня, пал всего через четыре дня после прибытия Амхерста, двадцать второго числа, и в общей сложности нападавшие потеряли пять человек убитыми и тридцать одного раненым. Люди Амхерста едва успели установить свои осадные
К тому времени, когда главнокомандующий узнал о падении Ниагары, он получил под свое командование озеро Шамплейн на севере до Краун-Пойнта, «великого поста», который «полностью защищает всю страну за ним». Он также начал получать сведения о противнике от егерей и дезертиров и, таким образом, узнал, что французы отступили вплоть до Ол-о-Нуа, укрепленного острова у подножия озера. Однако отсутствие решительного сопротивления лишь заставило Амхерста быть более осмотрительным и менее охотно рваться к Монреалю по двум причинам. Во-первых, у французов на озере был небольшой военный флот, а у него — ни одного. Вражеская шхуна и три ксебека имели по тридцать две пушки и могли легко расправиться с его бато. Поэтому Амхерст решил подождать, пока его собственные корабельщики в Тикондероге построят бригантину и большой вооруженный плот, или радо, для защиты продвижения армии по озеру[476]. Второй фактор, который тяготил его, был, возможно, даже более губительным, чем отсутствие морской защиты, поскольку он ничего не мог с этим поделать: он ничего не слышал о Вулфе с начала июля.
Не зная о ходе кампании против Квебека, Амхерст не мог достоверно истолковать отсутствие сопротивления продвижению своей армии. Если бы операции на реке Святого Лаврентия сковывали большое количество людей, он мог бы продолжать движение к Бурламаку в относительной безопасности. Но Амхерст не был оптимистом по натуре и почти наверняка ожидал, что Вулф потерпит неудачу. Если бы это произошло — если бы Вулф отступил к Луисбургу, — Монкальм мог бы перебросить свои силы к острову О-Нуа и добиться местного превосходства над Амхерстом и теми пятью тысячами человек, которых он смог бы перебросить на север после гарнизонирования фортов Джордж, Тикондерога и Краун-Пойнт. Насколько Амхерст знал, отступление французов было не более чем приманкой для хитроумной ловушки. Остров Ол-о-Нуа находился в восьмидесяти милях (три дня пути) вниз по озеру от Краун-Пойнта, и он почти ничего не знал о его положении. Оказаться так далеко от базы снабжения, так далеко от подкреплений — значит подвергнуть риску всю свою армию и все свои завоевания. Поэтому в августе Амхерст занялся ремонтом Тикондероги и строительством нового пятиугольного форта в Краун-Пойнте, посадкой садов, разведкой лесов на север и строительством дорог — одна соединит Тикондерогу с Краун-Пойнтом, другая пройдет семьдесят семь миль по суше от Краун-Пойнта до форта номер 4 в долине Коннектикута — чтобы обеспечить снабжение, необходимое для удержания завоеваний[477].
Форт Краун-Пойнт, 1759 год. По крайней мере на треть больше своего предшественника, форта Сент-Фридрих, новый пост Амхерста был таким же большим и дорогим, как форт Питт. И так же неудачно: пожар в дымоходе в 1773 году привел к всеобщему пожару, который взорвал склады и сравнял форт с землей, который так и не был восстановлен. Из книги Рокка «Набор планов и фортов». Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.
Пока он не получит свои корабли или не узнает, победил Вулф или потерпел поражение, Джеффри Амхерст будет довольствоваться строительством. И ждать.
ГЛАВА 36
Сомнительная битва: Вулф встречает Монкальма в Квебеке
июнь-сентябрь 1759 г.
В августе в Куэбеке Джеймс Вулф играл в игру ожидания другого, дикого, рода. Он тоже опоздал с началом кампании, покинув Луисбург только 4 июня, на месяц позже, чем хотелось бы Питту; он смог начать высадку своих 8500 солдат на Орлеанском острове, расположенном ниже Квебека, только 28 июня. В течение всего июля ему не удавалось прорвать оборону города ни в результате непрекращающегося обстрела, который он начал 12 июля, ни в результате лобовой атаки на французские линии в шести милях ниже города, которую он приказал провести в последний день месяца: безрассудная атака, стоившая его армии 443 потерь, в том числе 210 убитых. К началу августа у Вулфа закончились идеи, и он рассорился
Но защитников Квебека можно было выманить из окопов не только британским террором, но и бомбардировками и лобовыми атаками. В разгар жестокого предприятия здоровье Вулфа подорвалось. С девятнадцатого по двадцать второе августа он был слишком болен, чтобы встать с постели: его попеременно лихорадило и сводило судорогой от боли, вызванной «гравием», или камнями в почках, и Вулф уже не надеялся на принятие решения или даже на то, что он доживет до конца кампании. Постепенно ему становилось лучше, но к началу сентября он снова заболел и был близок к душевному краху. Более трети его армии были непригодны к службе, их съедали те же лихорадки, которые угрожали его жизни; здоровые люди дезертировали к врагу в тревожных количествах[479]. Французы оказались более изобретательными, и их было гораздо труднее победить, чем он предполагал. Но почему? И что — при условии, что здоровье позволит ему остаться на посту командующего, — он мог сделать, чтобы выманить их из укреплений и дать бой, который преследовал его в лихорадочных снах?
Французы смогли оказать столь успешное сопротивление отчасти потому, что их положение было отчаянным — кто в Квебеке мог сомневаться, что Новая Франция борется за свою жизнь, — а отчасти потому, что буквально в последнюю минуту из Франции прибыл небольшой конвой помощи. В конце апреля, прежде чем транспорты Вулфа и их мощный эскорт смогли начать подъем по реке Святого Лаврентия, несколько французских фрегатов и четырнадцать судов снабжения пробились сквозь лед в заливе Святого Лаврентия и проскользнули вверх по реке, везя продовольствие, подкрепления и вернувшегося помощника Монкальма, Бугенвиля. Эти корабли, а также десять или около того торговых судов без сопровождения, которые пробрались вслед за ними, достигли Квебека между 9 и 23 мая. Всего их было всего две дюжины, но, как ни мало их было, они подоспели вовремя, чтобы превратить задачу Вулфа в кошмар. Ведь эти корабли везли не только пятьсот крайне необходимых подкреплений, но и два товара, в которых защитники Новой Франции нуждались даже больше, чем в людях: продовольствие и инструкции[480].
Урожай 1758 года был самым плохим за всю войну в Канаде, а зима 1758-59 годов — самой холодной за всю историю. Без провизии из Франции никакая оборона была бы невозможна. Даже при наличии достаточных запасов в Канаде оставалось слишком мало людей, чтобы организовать полноценную оборону на всех возможных маршрутах вторжения; но Бугенвиль (который вернулся в звании полковника и с рыцарским орденом Сен-Луи) привез разведданные об экспедиции Вулфа и ее цели, и прибыл достаточно рано, чтобы предупредить защитников Квебека об опасности. В то же время, что не менее важно, он вез подробные инструкции от французского двора, которые должны были разрешить гнойный спор между Водрёйем и Монкальмом — вражду, которая почти уничтожила способность Канады защищать себя. Культурный разрыв между канадцем и французом, а также личная неприязнь, которая настраивала провинциального аристократа против профессионального солдата, обострили отношения между двумя людьми до такой степени, что ни один из них не мог увидеть смысла в планах другого. На самом деле оба варианта имели стратегические достоинства, но по сути они были взаимоисключающими, и письма, доставленные в Бугенвиль, определили, что победит концепция Монкальма[481].
Водрёй рассматривал проблему обороны в свете проверенных канадских стратегий союза с индейцами и войны в дикой местности. Его концепция обороны была, по сути, партизанской, поскольку основывалась на его уверенности в том, что хотя британцы и могут завоевать территорию, они никогда не смогут удержать ее, пока французские и индейские народы Канады остаются едиными и способными к сопротивлению во внутренних районах. Поэтому истинная безопасность Новой Франции заключалась в поддержании открытой связи с племенами pays d'en haut, так как при правильном руководстве эти воины могли навести такой хаос на границах противника, что англичане в конце концов были бы вынуждены запросить мира. Сам Квебек можно было оставить врагу, не нарушая оборону колонии; если запад был ключом к выживанию Канады, то Монреаль был важнейшим пунктом, который нужно было защищать, а это означало, что приоритет отдавался укомплектованию как фортов на южных подступах, так и таких, как Ниагара, которые защищали ее связь с pays d'en haut. Таким образом, хотя план Водрёйя предусматривал оборону Квебека, его главной задачей было не улучшение городских укреплений, а эвакуация гражданского населения региона вверх по реке в Труа-Ривьер, на полпути к Монреалю. Таким образом, стратегия генерал-губернатора предполагала поэтапный отход, а не верховные усилия по остановке захватчиков за стенами столицы[482].