Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
К двадцать третьему числу англо-американские траншеи протянулись почти по всей длине полуострова; ближайшие из них находились на расстоянии мушкета от внешних оборонительных сооружений форта. Внутри стен раскаленная дробь и минометные мины сыпались смертоносным градом. Потрясенные снарядами люди, не спавшие несколько дней, отказывались подниматься на стены. Все орудия батареи главного бастиона были сорваны с лафетов, а в бруствере была пробита огромная дыра; не имея возможности произвести надлежащий ремонт под огнем, защитники вынуждены были заталкивать в пролом тюки с мехами и шкурами[469].
В этот момент, когда казалось, что все потеряно, на реке Ниагара выше водопада появился отряд помощи Линьери. Всего их было, возможно, до шестнадцати сотен французов, канадцев и индейцев;
Когда около восьми часов вечера отряд Лигнери двинулся по дороге навстречу британцам, его индейские союзники уже прислушались к предупреждению ирокезских посланников и решили не участвовать в сражении. Таким образом, около шестисот французских регулярных войск, морских отрядов и канадских ополченцев атаковали британский абатис и с расстояния около тридцати ярдов натолкнулись на залп за залпом британского мушкетного огня. Только около сотни человек, в основном раненых, выжили достаточно долго, чтобы попасть в плен; среди них было девятнадцать офицеров и кадетов, в том числе один из самых опытных индейских дипломатов Новой Франции Жозеф Марин де Ла Мальга. Остальных, которые, спасаясь, бежали, преследовали ирокезские воины, которые, судя по всему, либо убили, либо взяли в плен большинство из них; французы сообщали, что было убито или взято в плен не менее 344 человек, но число могло быть гораздо больше. Сам Лигнери — ветеран более чем дюжины кампаний, герой битвы при Мононгахеле и последний командир форта Дюкейн — был найден среди французов, раненых в абатисе. Он прожил достаточно долго, чтобы понять, что никакая французская экспедиция никогда не вернет себе страну Огайо[471].
Полевая подзорная труба капитана Пушо показала, что в Ла-Бель-Фамиль произошло сражение, но не смогла раскрыть всю полноту поражения Лигнери. Он узнал об этом только тогда, когда англичане прекратили обстрел форта поздно вечером и прислали эмиссара с предложением сдаться с гарантиями личной безопасности для его людей, но без воинских почестей. Пушо, лишившись последней надежды, принял условия Джонсона 25 июля. В течение следующих двух дней он и его гарнизон были погружены на борт британских бато для транспортировки в Нью-Йорк и заключения в тюрьму. Многие из них будут репатриированы во Францию; сам Пушо будет обменен в декабре и вернется, чтобы снова защищать Канаду.
Резня, которая, как опасался Пушо, последует за капитуляцией, так и не наступила. Ирокезы довольствовались разграблением Ниагары и ее ближайших складов, где хранились меха, шкуры и торговые товары огромной стоимости. Потеряв во время осады мало воинов, они не испытывали острой необходимости брать больше пленных, чем те, которых они захватили после боя на дороге. Однако больше всего их покорность отражала потребность Шести Народов в сохранении доброй воли англичан, от которых они неизбежно должны были зависеть, если надеялись вернуть себе влияние на Огайо[472].
Когда французы благополучно ушли, Джонсон поспешил закрепить контроль над западной частью озера Онтарио, пока индейцы тоже не ушли. Отправив китобойные суда на разведку форта Торонто, он узнал, что гарнизон сжег его и отступил. Поэтому он немедленно приступил к установлению дружеских отношений с местными чиппева в надежде (как он сообщил Амхерсту) «заключить союз между нами и этими отдаленными народами» pays d'en haut. Сделав это и не проявив особого интереса к тому, чтобы оставаться на месте и руководить ремонтом форта Ниагара, Джонсон передал командование регулярному подполковнику и вернулся
Хотя французы и разместили небольшой отряд в Катараки для наблюдения за англо-американцами, потеря Ниагары фактически отодвинула их западную границу до Освегатчи, примерно в 115 милях вверх по реке от Монреаля. Монкальм, понимая опасность вторжения через верховья Святого Лаврентия, отправил своего второго командира, шевалье де Левиса, вместе с войсками, которые он мог выделить из Квебека, на защиту Монреаля. Но англичане уже нанесли свой главный удар на западе, и Гейдж был слишком осторожен, чтобы рисковать, отправляя войска из Освего вниз по течению Святого Лаврентия.
Таким образом, последствия потери Ниагары будут ощущаться не в Монреале, а на тех постах, которые остались на Великих озерах и в Огайо. Теперь французам ничего не оставалось, как оставить форты Presque Isle, LeBoeuf и Machault. Поселения в Стране Иллинойса оставались под контролем французских властей, но должны были сами себя обеспечивать; во время войны они больше не имели связи с Новой Францией. Точно так же форты и торговые посты в верховьях Великих озер, от Детройта до Мичилимакинака и дальше, также оставались бы на некоторое время в руках французов, но британская оккупация Ниагарского порта означала, что они будут только чахнуть из-за недостатка снабжения. Ни один западный комендант не смог бы убедить индейцев из pays d'en haut послать воинов на помощь Канаде. Впервые в своей истории Новая Франция столкнулась со своими врагами в одиночку.
ГЛАВА 35
Генерал Амхерст колеблется: Тикондерога и Краун-Пойнт
июль-август 1759 г.
ДЖЕФФЕРИ АМХЕРСТ узнал о смерти Придо и падении Ниагары в субботу вечером, 4 августа, когда он был занят захватом форта Сент-Фридрих в Краун-Пойнте — месте в дюжине с лишним миль от Тикондероги, где озеро Шамплейн сужается до живописного пролива, а затем расширяется, чтобы доминировать над широкой долиной Шамплейн на севере. Это был уже второй пост, который французы взорвали и бросили при его приближении, — обстоятельство, за которое он был благодарен, но которое оставляло его озадаченным и неспокойным. Амхерст, никогда не склонный демонстрировать свои эмоции, отреагировал на эту неопределенность так, как он обычно делал, — зажмурился и замедлил ход.
По целому ряду причин Амхерст опоздал с выходом на поле боя. Ниагарская экспедиция и его собственная имели общую базу снабжения в Олбани, и, несмотря на опыт Джона Брэдстрита в качестве генерал-квартирмейстера, даже этот талантливый офицер мог одновременно заниматься только одной важной задачей. Провинциалы из Новой Англии, на чьи топоры, кирки и лопаты Амхерсту пришлось бы полагаться в осадах, которыми он рассчитывал руководить, как обычно, прибывали медленно. Наконец, Амхерст привычно предпочитал безопасность скорости. Прежде чем он почувствовал себя готовым отправиться в путь даже до верховьев озера Джордж, он улучшил дорогу от форта Эдвард и построил укрепленную станцию у Полупустого ручья. Разбив базовый лагерь на озере, он потратил месяц на сбор материалов и начало строительства нового поста, форта Джордж, который должен был заменить форт Уильям Генри. В результате столь тщательного обдумывания и внимания к деталям прошло 21 июля, прежде чем люди Амхерста сели в свои бато и потянули весла к Тикондероге. Семь батальонов регулярных войск и девять батальонов провинциалов Новой Англии в его подчинении, плюс девять рот егерей и артиллерийский обоз, составляли около десяти тысяч человек: гораздо меньше, чем Аберкромби переправил через озеро в предыдущем году, и, по мнению главнокомандующего, это еще одна причина действовать с осторожностью[474].