Свет и Тень

ASTORIS

Кухарь отрицательно покачал головой.

– Пойдёшь к нему! – разочарованно – любопытство-то заело! – сказал он, – Он и из каюты-то не выходит.

– Почему? Он выходит, – удивил собеседников помощник, – Он каждую ночь на палубе мечами машет, в любую погоду. Тренируется. Да как! Засмотришься! Я на параде такое видел. Он к ребятам из команды обращался – пару ему в занятиях составить, так все отказались.

– Почему?

– В штаны наложили, ясное дело, – усмехнулся помощник.

– И ты? – поддел кухарь.

– Да я-то особо и не вояка, – махнул тот рукой, совершенно не собираясь обижаться, – Стрелять – это да, умею. А меч, хоть и один, еле держу. Если только попугать

того, кто не умеет, сгожусь. А такое увидевши, и правда сто раз подумаешь, стоит ли лезть на рожон... Ладно, поговорили хорошо, а теперь дайте мне пожрать, мастера поварёшки, – добавил помощник, присаживаясь за стол, – А то мне вахту сегодня стоять, я ещё поспать хочу.

*

Альк и правда не хотел есть, как обычно, в моменты переживаний. А переживать стоило, потому что дурацкий иргемаджинский язык в голове у него никак не укладывался, а плавание, по словам капитана, уже подходило к концу. Не сегодня – завтра на горизонте покажется берег, путь к которому занял почти два месяца. И за эти два месяца он смог запомнить лишь несколько фраз, да ещё полсотни слов, которые ну никак не хотели складываться в предложения. Всё это здорово злило Алька, потому что он привык, что всему и всегда легко учится, а тут такая незадача. При таком уровне знания языка разговор вряд ли получится. Оставался, конечно, шанс, что у принимающей стороны найдутся свои толмачи. Но если ему так тяжело дался их язык, то напрашивается вывод: там ведь тоже могли сломать зубы о саврянский. Единственное, что радовало господина посла – это то, что миссия не тайная, а то бы вообще впору сойти с ума.

Альк ехал в Иргемаджин с совершенно чётким и определённым заданием: позвать союзников на войну.

В последние три года нападения на Савринтарское тсарствие участились, причём откуда ждать беды, было порой совершенно непонятно. Враги приходили теперь то с севера, то с юга, то с востока, а иногда случались заварушки прямо внутри страны – там, где находились недовольные правлением Шареса (Честно говоря, Альк считал политику государя излишне мягкой, ибо народу ну никак не жилось без плетей и казней!).

Долгое время военные действия не продвигались вглубь страны, сосредотачиваясь в основном на побережьях и в приграничье, но за последний год войскам дважды пришлось выбивать врагов из крупных городов. При этом, похоже, враг каждый раз учитывал свои ошибки, и в каждое последующее нападение собирал всё больше сил и действовал хитрее, чем в предыдущее. Откуда у врагов берутся средства для войны, было совершенно непонятно, но агрессоры становились всё сильнее, а вот Савринтарское тсарствие война здорово обескровливала. Ежедневное содержание войска требовало немеряных затрат, а вот трудиться на земле, чтобы покрыть такие расходы стало практически некому. Да и людей погибло и продолжало погибать в стычках немало. Давно уже никто не спал спокойно. Нависшая угроза нового нападения ощущалась буквально в воздухе. Народ из приграничных городов и весок откочевал вглубь страны, а войска и ополчение находились в постоянной боевой готовности.

Его величество Шарес Савринтарский, посоветовавшись со своими приближенными, в число которых Альк Хаскиль, естественно, входил, пришёл к выводу, что борются они не с причиной, а со следствием, и что такая война может затянуться и на сто лет, и не факт, что она закончится победой савринтарцев. Следовало вычислить, где находится мозговой центр вражеской армии, и ударить по нему.

Тайная служба взялась за дело, и местонахождение пресловутого центра не сразу, но удалось-таки установить. Враги выбрали местом своей дислокации остров Пелигос, расположенный

в семи днях морского пути от северного побережья Саврии. Тут же ждал и неприятный сюрприз: во главе войска стояла всё та же Виттора, тсарица-видунья, сестра его величества, непостижимым образом исчезнувшая из тюрьмы три года назад. Это, пожалуй, и объясняло многочисленность врагов. За столько лет давно уже было выяснено, что Виттора имеет на людей какое-то непонятное, но невероятно сильное влияние, заставляя их делать так, как она пожелает, даже находясь на расстоянии. И если отдельные, разобщенные войска ещё можно разбить, то объединенные её именем – ни за что в жизни.

Выдвигались предположения, что пока тсарица-видунья жива, об окончании войны можно и не мечтать.

Плохо было то, что добраться до неё было не то что трудно, а практически невозможно, ибо собравшаяся под её знаменами рать насчитывала такое количество бойцов из разных стран, что нападать на это осиное гнездо силами всего лишь одного государства было глупо и лишено перспективы изначально. Это было бы практически самоубийством. Становилось всё яснее: тсарствию грозит гибель, если не попросить помощи со стороны.

Обращаться к соседям не было никакого смысла. Степняки, к примеру, предпочитали не лезть не в своё дело, были слишком малочисленны, да к тому же, боялись моря, выйти в которое по-любому пришлось бы. Их следовало поблагодарить уже за то, что они не противились строительству кораблей на их побережье. С восточными соседями вообще было невозможно договориться, потому что они и сами давно точили зуб на Савринтарское тсарствие, а может, и заключили с Витторой тайный союз, хотя в открытую этого пока и не признавали. В итоге оставалось лишь одно: обратиться к Иргемаджину с просьбой о помощи.

Это государство располагалось на большом острове (или маленьком материке), в двух месяцах пути к юго-востоку от побережья Ринтара. В государстве Иргемаджин воевали все, от мала до велика, невзирая ни на что: ни на политические убеждения, ни на религиозные настроения, ни на половую принадлежность. Там строили замечательные, независимые от погоды и ветров, быстроходные корабли, а армия считалась лучшей в мире. Договор о мире и сотрудничестве с этим государством подписывался раз в десять лет на протяжении трёх веков и без единой проволочки. Единственным минусом была значительная удаленность союзников друг от друга, хотя и территориальных споров в принципе возникнуть не могло.

Его величество собирался лично посетить Иргемаджин, но советник возразил:

– Это будет неумно, – сказал он, – Оставлять государство без главы во время войны не следует, даже если эта миссия – наша единственная надежда. И это лишь во-первых. Второе, о чем не следует забывать – так это то, что изначально договор у Иргемаджина был с Саврией, а не с Ринтаром. Конечно, о внесённых в устройство нашего государства изменениях наши союзники осведомлены, но на мой взгляд будет логичнее, если делегацию возглавит кто-то другой, желательно – типичный саврянин, к примеру, господин Хаскиль.

Тсарь взглянул на Алька.

– Вы согласитесь быть нашим послом в Иргемаджине? – спросил он тоном, не терпящим возражений. Да и никаких причин возражать у Алька не было.

Не прошло и трёх дней, как небольшой корабль с дипломатическим флагом взял курс на юго-восток.

...Альк понял это не сразу, а когда понял, неожиданно для себя невероятно обрадовался. Получалось так, что мечта отца сбылась! И что было примечательнее всего – ужилась с его собственной мечтой. Стоило ли бодаться столько лет, если всё в итоге получилось так просто? Оказалось, можно быть и послом, и путником одновременно.