Свет мой
Шрифт:
Я вскочил и бросился к дверям, но было уже поздно: станция медленно поехала назад…
На следующей остановке я вышел, долго ходил по перрону, смотрел в небо, ждал… С шумом и гамом промчалась стая грачей к городу, над дорогой, охотясь за полевками, зигзагами летал сорокопут, а в болотистой низине незнакомая мне птичка грустно и тонко кричала: «Пи-пи, ти-ти-и…»
С Кларой я встретился в том же самом лесу через две недели. В общем… в этот раз я привез Клару к себе домой в город.
Кларе моя большая двухкомнатная квартира
Жили мы дружно. Целыми днями Клара была на улице: носилась за собаками, гоняла кошек. Мальчишки же сразу приняли ее в свою компанию: теперь стивенсоновский пират Джон Сильвер гордо ходил с перевязанным глазом и вороной на плече…
Каждую субботу я брал Клару на рыбалку. Она с большим удовольствием ходила по мокрому песку, ловила бабочек, стрекоз, лакомилась червяками, мелкой рыбкой, затевала длинные и громкие споры с полевыми сородичами…
Вскоре я обнаружил у Клары рыбацкую сметливость. Когда поплавок уходил на глубину, Клара с высокого дозорного куста слетала к удочке и нетерпеливо каркала.
Умная все же птица! А впрочем, чему удивляться?! Поживи сто-двести лет на белом свете… разума-ума наберешься… Говорят же: «С каждого года — по былинке, с десятка — быль, а с веку — голове ковыль».
Один раз в месяц я чистил гнездо у Клары: любила она натаскивать в него разные ленточки, перья, железки… Смотрю — ложка. Не простая — серебряная. «Ах ты, сорока-воровка!» — возмутился я. Но что делать? Летом окна и двери на балконах открыты.
Я находил в гнезде какие-то блестящие безделушки, иногда дорогие колечки, сережки, бусы, кулоны… Однажды просыпаюсь, а на подушке тикают часы — большие карманные именные…
Я схватился за голову… Что делать?
Написал объявление и приклеил у магазина: так, мол, и так… при странном исчезновении ваших вещей: ложек, колец, часов и т. д… прошу обращаться по адресу…
Что началось! Наш ЖЭК и милицию завалили ворохом жалоб. Участковый зачастил ко мне.
А как-то в воскресенье заявился странный тип: толстый, круглый, шея длинная, тонкая, на ней лысоватая маленькая голова. Не человек — динозавр! Глаза выпуклые, мертвые. Как у рыбы. Нос — лопаткой, расшлепан, губы толстые — два червяка жирных… И откуда он только вынырнул?!
— Что вам угодно? — деликатно спросил я.
— Мне? Хи-хи… — запрыгал круглый живот под тенниской. — Хи-хи-хи. — Сложились в трубочку мокрые губы. — Вот! — Он выкинул руку из кармана. — Вот!
На потной круглой ладошке лежала полумесяцем большая цыганская серьга.
— Триста рэ-э! — прорычал динозавр.
Я попытался отшутится:
— Если у турецкого султана пропадет…
— Попался? —
— Ну, знаете! — рассердился я.
— Кар-р! — на перилах балкона сидела Клара.
— Вот! — торжествующе закричал толстяк. — Сообщница. Ты научил ее воровать!
Я выдвинул ящик стола, в котором лежали Кларины побрякушки и ценности.
— Смотрите, вашей дорогой серьги нет. Может, вы сами ее где потеряли?
Толстяк покраснел и зашмыгал плоским носом.
— Знаете что? — он потянулся к ящичку, зацокал оценивающе: — Тут тысячи… три-четыре будет… Никто не приходит?.. Слушайте, — глаза его холодно гипнотизировали меня, а губы масляно растекались по потному лицу, — слушайте, дорогой мой, зачем вам лишние хлопоты? Продайте мне вашего вороненочка. Я человек практичный, дивиденты с меня будете получать…
— Сколько? — как можно ласковее спросил я, примериваясь, как бы половчее ухватить динозавра за шиворот.
— Договоримся! — радостно прыгнул его живот под тенниской. — Как ворона будет работать. Мы ее…
— Вон! — я крутанул его лицом к двери и — в общем ко мне он больше не приходил. Жаловаться — жаловался.
Я решил, что Клару надо отвезти в лес, но все тянул и тянул: жалко было расставаться с этой умной чертовкой и проказницей.
Выручил меня Саня Лунев, мой однокашник.
Как-то нечаянно столкнулись мы у магазина, разговорились, я пригласил его к себе. Правда, дома у меня была срочная работа — обещал завтра вернуть на завод чертежи. Я извинился перед Саней:
— Займись пока Кларой, а я быстро освобожусь.
— Кем? Кем? — удивился Саня, оглядывая пустую комнату.
— Клара! — открыл я дверь на балкон. — Клара! У нас гости!
Клара любила гостей, ей всегда перепадало какое-нибудь лакомство и, видимо, Кларе очень нравилось быть в центре внимания, нравилось удивлять людей своими способностями. Клара была не лишена тщеславия.
— Клара! Ну, где ты?
— Кра-а! — влетела она в комнату.
— Ух, ты! — вскочил с кресла Саня. — Чистый номер!
— Знакомьтесь. Я пошел…
Ровно через час я вышел к ним: Саня держал в руках открытый коробок спичек, а Клара ловко выкидывала их на пол.
— Понимаешь, старик, — Саня взволнованно заходил по комнате, — просто удивительно! Феноменально! Не птица — гений! Пока ты занимался, мы научились считать до семи, складывать — «мама», «папа». Все на лету схватывает.
— Как же иначе. Она — птица…
— Вот-вот, просто феноменально! — не понял моей шутки Саня.
— Могу подарить! — сделал непроницаемое лицо я.
— Шутишь?
— Пожалуйста, забирай. Только предупреждаю тебя…
— Ура! — подхватил Клару с пола Саня. — Я из нее сделаю настоящую артистку!
— Насколько я знаю, Саня, Александр Лунев, работает сантехником, укрощает с большим успехом санузлы и трубы…
— Ирония вам не к лицу, милейший мой друг, ваш Санька Лунев давно уже выступает со своими сольными номерами в цирке.