Свет твоих глаз
Шрифт:
Почувствовал, как Ника кивнула.
– А я - только Тамару. Она будет моей свидетельницей, подругой невесты.
– В таком случае, мне в свидетели придется звать Тимофея, - сообразил я.
– Он мне не простит, если я позволю кому-то другому встать в пару с твоей приятельницей.
– Я как раз хотела попросить тебя о том же, - теперь в голосе любимой звучала улыбка.
– Мне кажется, из них получится красивая пара.
– Надеюсь, не красивее нас с тобой, - усмехнулся я.
Подробности и тонкости мы обсуждали еще долго - далеко за полночь. Зато, когда настало время действовать, наш с Никой план работал,
Чтобы никто из родственников не садился в этот день за руль, Вероника договорилась насчет большого белого лимузина с водителем: места в салоне этого гиганта должно было хватить всем.
Цветы на капот, букет невесты и оформление вип-ложи взяла на себя мама Вика. Она вообще была счастлива и вдохновлена сверх меры. В какой-то момент я даже почувствовал себя залежалым товаром, который усталый торговец рад, наконец, сбыть с рук. Постарался откинуть прочь эти гадкие мысли, но осадок на дне души все равно остался.
Казалось бы, ну что такого в том, чтобы устроить праздник на шесть человек? Но хлопот оказалось неожиданно много. Правда, большинство из них взяла на себя моя невеста. Ника то ездила по салонам, то наведывалась в кондитерские. Время неслось стремительно, как селевый поток. Но, прежде чем мы расписались, произошло еще одно очень значимое событие. Если бы я знал, как оно скажется на нашей жизни - сделал бы все, чтобы его избежать!
38. Вероника. Горько
Оставаясь в спальне Скворцова в новогоднюю ночь, я и в самом деле не думала ни о какой благодарности и ни о какой жалости по отношению к Эду. Хотя признательна, конечно, была. Но, главное, пока мы всей компанией ездили в травмпункт, вдруг осознала, что, отказываясь от отношений с другим мужчиной, я тем самым все еще остаюсь пленницей Жабича. И в ту же минуту решила порвать с прошлым окончательно, научиться жить и быть счастливой - назло бывшему мужу!
Чего я не ожидала, так это признания в любви и предложения руки и сердца. Настолько не ожидала, что не сразу поверила в серьезность Скворцова. Искала подвох, задавала вопросы, сомневалась, тянула время - и чуть не довела любимого мужчину до сердечного приступа. Только когда Эд, услышав, наконец, мое «да», обмяк и упал лицом в мое плечо - осознала: все это время он почти не дышал и боялся лишний раз пошевелиться!
Потом, отдышавшись, вдруг заторопился. Первым начал планировать, что и когда нужно сделать, чтобы как можно скорее надеть обручальное кольцо мне на палец.
– Куда ты так торопишься? К чему такая спешка?
– спросила я вечером того дня, когда мы подали заявление и поехали в ресторан отметить это событие.
– Знаешь, до того, как у меня начались проблемы со зрением, я постоянно жил с чувством, что куда-то опаздываю, - неожиданно признался Скворцов.
– Так, будто у меня очень мало времени, чтобы успеть все, на что другим дана целая жизнь.
– И ты успел, - произнесла я, подразумевая успехи Эда в бизнесе.
– К тридцати двум стать самым богатым человеком
– Да, успел. А потом время почти остановилось… я будто врезался с разбега в стену из желе. Увяз. Жизнь превратилась в сплошной день сурка.
– Но… - попыталась возразить я, и не смогла продолжить фразу. Эх! Была бы рядом Томка! Она, как психолог, поняла бы Скворцова, нашла правильные слова! А я только видела, что моему любимому мужчине плохо, но не знала, чем помочь.
– Но ведь все изменилось!
– Да - благодаря тебе, - Эдуард нащупал мою руку, сжал ее.
– Стена не исчезла, но стала не такой плотной. Теперь я могу двигаться вперед, только, похоже, снова не успеваю…
– Мы все успеем, Эд! Вот увидишь: все будет хорошо!
На губах Скворцова проступила неуверенная улыбка:
– Ты - моя фея, Ника. Волшебница, исполняющая мечты.
В тот вечер, после ресторана, мы еле дождались, когда такси домчит нас до дома, так резко и остро захотелось нам тесной и жаркой близости! И, сходя с ума от страсти, Эд снова и снова повторял мне, что я - его фея, его счастье и любовь. А я таяла и плавилась в его горячих руках, и клялась себе, что сделаю все, лишь бы мой мужчина был счастлив.
Стоит ли удивляться, что через пять дней, семнадцатого января, я везла будущую суррогатную маму, Оксану, в центр репродуктивной медицине на процедуру подсадки эмбрионов, и ни капельки не ревновала своего жениха к этой милой женщине!
Скворцов тоже ехал с нами. По его побледневшему лицу и пересохшим губам я видела, что он едва сдерживает панику.
Мы с Оксаной тоже волновались, пусть и не так сильно. А главное - напрасно. Процедура не заняла много времени. Оксану оставили в клинике, в отдельной палате, на несколько дней, чтобы обеспечить ей постельный режим и минимум волнений. Ее сын, которому еще в декабре поставили имплантируемый слуховой аппарат, на эти дни перебрался к бабушке. Он каждый день разговаривал с мамой по телефону и спокойно ждал встречи с ней, которую медики разрешили устроить на третий день после процедуры.
Мне казалось, что жизнь налаживается. Не смущало даже то, что Жабич и его подельник оставались в СИЗО, и мне предстояло встретиться с ним или на допросе, или в зале суда. Я была занята подготовкой к свадьбе, хлопотами вокруг Оксаны, разговорами с Тамарой: теперь, когда общение с ней уже ничем мне не угрожало, мы переписывались с ней с утра до вечера.
Чего я никак не ожидала, так это встречи с бывшей свекровью - буквально за пару дней до свадьбы. Госпожа Жабич подловила меня прямо на парковке у дома Эдуарда. Он как раз отправился на завод в сопровождении личного водителя, а я намеревалась съездить на примерку в свадебный салон, куда доставили заказанное мной платье - не классическое для невест, а, скорее, вечернее.
Я вышла из подъезда, нажала кнопку на брелоке, издалека разблокируя дверь джипа, и чуть не вприпрыжку зашагала к автомобилю.
– А ты, смотрю, неплохо устроилась!
– проскрипел у меня за плечом знакомый голос. Такой ядовитый, что, пролетай мимо госпожи Жабич муха - несчастное насекомое свалилось бы замертво. Но… зима, холод, насекомые в спячке… - Уже и на джип нас… лужить успела!
Намек я поняла прекрасно. Свекровь всегда считала, что сама я заработать ни на что не способна - только выпросить подачку у богатого мужчины.