Свет твоих глаз
Шрифт:
И тут у Ники зазвонил телефон.
– Не отвечай, - попросил я.
– Погоди, дай посмотрю хоть, кто звонит в такое время, - Вероника отстранилась, выудила смартфон из клатча, глянула на экран, а в следующий момент поднесла трубку к уху:
– Оксана? Что случилось?
Нет! Нет-нет-нет!
Глоток вина встал поперек горла, и я с трудом протолкнул его сквозь сжавшуюся глотку. Рука дрогнула, едва не расплескав тягучую темную жидкость из бокала. Я медленно и очень аккуратно поставил хрупкую вещь на стол. Нащупал кнопку
Тем временем Ника дослушала Оксану и заговорила:
– Вызывай скорую. Мы сейчас тоже приедем…
Оксана снова заговорила, ее слов я не слышал, зато услышал ответ жены:
– Лежи, не вставай! Я соберу все, что скажешь, и тебе, и сыну… да, мы отвезем его к бабушке. Все! Не волнуйся только! Скоро будем!
Завершив звонок, Вероника обернулась ко мне.
– Что?!
– тут же потребовал у нее ответа.
– Кровотечение. Пока не сильное.
– Значит, все?
– я не нашел в себе сил уточнить, но Ника поняла меня и без слов.
– Надежда еще есть! Я слышала от одной женщины, которая рожала вместе со мной, что у нее два раза за время беременности такое было.
Я закрыл глаза, сглотнул вязкую, кисловатую, с привкусом вина слюну. Услышал приближающиеся шаги: подошел официант. Быстро рассчитал нас. И тут же Ника, взяв меня за руку, заторопилась к раздевалке. Я спешил не меньше и благословлял жену за то, что она, как и я, выбрала безалкогольное вино и теперь могла сесть за руль. Вызов такси занял бы несколько лишних минут, которых у нас не было.
Забрав верхнюю одежду, мы натянули ее на плечи и, не застегиваясь, помчались к джипу. Еще минута - и вот Ника уже выводит его со стоянки.
Десять минут дороги стоили мне, наверное, десяти лет жизни. Вероника сосредоточенно управляла машиной. Я не смел ее отвлекать, а потому молчал и варился в своих тревожных мыслях. Надежда смешивалась с отчаянием в диких пропорциях, и весь этот убийственный коктейль бился в виски, заставлял разрываться сердце и останавливал дыхание. Правой рукой я вцепился в пластиковую ручку дверцы, и в какой-то момент она заскрипела, угрожая потрескаться и рассыпаться - так сильно я ее сжал.
– Приехали!
– Ника вывернула руль, въехала во двор типичной многоэтажки, с трудом отыскала место для парковки.
– Скорая уже у подъезда. Тоже только что подъехала. Погодите, я сейчас открою!
– крикнула бригаде медиков и, взяв меня за руку, потащила за собой.
– Откуда у тебя ключи?
– спросил жену на бегу.
– Оксана дала на всякий случай. Я была у нее пару раз. Мы… подружились.
Неожиданно. Я и не знал. Впрочем, сейчас было не до того.
Ника действовала: ехала, бежала, открывала двери, вызывала лифт и провожала врача к постели Оксаны, собирала сумки, одевала маленького Артема и одновременно утешала его, испуганного, плачущего. А я болтался за ее спиной, беспомощный, бесполезный, мешался под ногами и снова ждал. Вот когда я впервые
– Бабушке я позвонила. Она ждет внука, - слабым голосом сообщила Оксана.
– Да-да, мы с Эдом отвезем его! Не беспокойся!
– заверила Вероника.
– Вы в клинику уже позвонили? Ее точно там примут?
– тут же окликнул Нику врач скорой.
– Да, все согласовано.
– Тогда мы за носилками. Вставить пациентке опасно, - врач с помощником двинулись к дверям.
Ника обмотала шею Артема шарфиком, подтолкнула его ко мне:
– Выходите в общий коридор, там прохладнее, а я сейчас Оксану хоть немного утеплю.
Мальчишка доверчиво схватился за мою ладонь. Его пальчики были холодными и липкими. Он вывел меня на лестничную площадку, потянул вниз, к себе. Я наклонился.
– Мама умрет, да?
– едва слышно спросил ребенок.
– Нет! Что ты такое выдумал?
– мне пришлось говорить громко и четко: даже со слуховым аппаратом Артем хорошо разбирал только достаточно громкие и четко произнесенные слова - никак не шепот.
– Мама чуть-чуть полечится в очень хорошей больнице и вернется домой!
«И, возможно, вернется уже одна», - договорил мысленно.
Присел, опираясь спиной на стену, приобнял парня. Он доверчиво прижался ко мне и замер, тихо сопя и изредка шмыгая носом.
Прибыли медики с носилками. Глянули на нас мельком. Вошли в квартиру. Через несколько минут вынесли Оксану. Двинулись к лестнице: в лифт носилки не поместились бы.
– Мужчина, вы бы помогли носилки спустить, - ворчливо и даже как будто презрительно заметил один из них.
Упрек ударил в солнечное сплетение. Я задохнулся от очередного укола беспомощности. Носильщик из меня тот еще - я же каждую ступеньку ногой наощупь ищу.
– Мой муж слабовидящий, - раздался строгий холодный голос Вероники.
– Он ни ступеней, ни перил не видит.
– Ну так и сидел бы в машине. Путается тут под ногами, - ничуть не смутившись, озвучил медик то, о чем я и сам думал всего пару минут назад.
– Он занимается ребенком, а вы нарушаете принципы медицинской этики, что не делает вам чести, - осадила разговорчивого товарища Ника.
На этот раз медработник предпочел промолчать.
Ника потрепала меня по плечу.
– Вставай, Эд. Грузимся в лифт, спускаемся. Поедем вслед за скорой - мне нужно будет показать документы Оксаны в приемном. Потом отвезем Артемку.
– Со мной жена говорила мягко, только камня с души это не сняло.
Все, что происходило дальше, напоминало бешено вращающийся калейдоскоп. Вот мы сели в машину. Вот оказались возле клиники.
– Посидите в машине. Я быстро, - просительный голос Вероники.
Вот Ника вернулась и снова села за руль. Еще несколько минут в пути. Еще один незнакомый дом - старый, четырехэтажный.