Свет твоих глаз
Шрифт:
Я забралась на постель, села у стены, прижала плечо Эдуарда к телу.
– Так. Ложка есть. Сейчас посмотрю горло. - Тимофей зажег фонарик на своем смартфоне, направил свет в рот старшего брата.
– Горло красное, но без налета. Не ангина точно, но простуда.
– Думаешь, грипп?
– Скорее всего. Сейчас по городу пошел подъем. Эд вчера мог где-то переохладиться?
– Мог. Вечером. Ходил в распахнутой куртке, а под ней - одна рубашка.
– И где это вы так развлекались, молодожены?
– Скворцов-младший окинул меня ироничным
Я глотнула воздуха и прикусила губу: Скворцовы же еще не знают, что Оксана в клинике! Значит, придется мне второй раз за утро стать гонцом, несущим плохие новости… К глазам подступили слезы. Я сжала зубы, запрещая себе раскисать: не до того сейчас!
– Ну, что?
– как только Тимофей вынул дужки стетоскопа из ушей, потребовала ответа.
– Дыхание чистое, но жесткое. Пока ничего угрожающего. Что с температурой?
Я взглянула на градусник:
– Тридцать восемь и семь.
– Ага! Вниз пошла! Это хорошо!
– Тим удовлетворенно кивнул.
– Но все равно подъемов выше тридцати восьми лучше не допускать. Так где вы вчера прохлаждались?
– Сначала в «Диканьке». Потом позвонила суррогатная мама, сообщила, что у нее кровотечение. Мы все бросили и поехали к ней. Спешили, не застегивались…
Скворцов младший расширил глаза, покачал головой:
– Вы вообще спокойно жить не умеете? Что ты, что брат. То драка, то суд, то больница! Сумасшедший дом!
Вместо ответа у меня вырвался судорожный всхлип. Я вдруг почувствовала себя виноватой - во всем: в том, что Оксана в клинике. В том, что Эд простыл. В том, что Тимофею пришлось мчаться к нам с утра пораньше в свой выходной.
– Э-эй! Сестренка! Ты что - реветь надумала?
– Тим нахмурился, но взгляд его стал внимательным и сочувствующим.
– Если что, я тебя ни в чем не виню! И вообще, поправится Эд через неделю-полторы. Уж с гриппом он точно справится! Я вообще удивлен, что брат заболел. Такое с ним редко приключается…
– Может, ему в больницу?..
– робко предположила я.
– Не поеду, - раздался хриплый, непривычно-низкий голос Эдуарда.
– Но как… тебе нельзя одному, а мне на работу надо, - оставлять мужа без присмотра я точно не была готова.
– Возьми неделю за свой счет, а мне больничный оформим.
– Ты смотри! Начальник в тебе, брат, проснулся раньше, чем ты сам!
– тут же снова начал подшучивать Тимофей, но я видела, какое облегчение проступило на его встревоженном лице.
– Ника, температуру измерять каждые три часа. Подъемы еще будут обязательно. Уколы делать умеешь? Хотя бы внутримышечные?
– В попу - умею, - призналась я.
– Пришлось научиться, пока мама болела.
– Значит, так: я сейчас в дежурную аптеку - привезу все, что может понадобиться. Потом - домой, досыпать. Но телефон положу рядом, - взялся распоряжаться Тим. - Ника, звони в любой момент, при малейшем беспокойстве! Поняла?
– Да. Может, посидишь еще полчасика с Эдом? Мне Найджела вывести
Лабрадор, услышав свое имя, тут же встал с подстилки, подошел, ткнулся мокрым носом в колено Тимофея.
– О тебе я забыл, друг, - повинился Скворцов-младший.
– Тогда давай, Ника, пулей на прогулку и обратно. Мы тут сами пока.
Чмокнув мужа в скулу, я помчалась переодеваться. Через пять минут мы уже спускались с Найджелом по еле освещенной лестнице.
– Не нервничай, парень!
– уговаривала я пса, который тормозил и то и дело оглядывался на дверь, за которой остался его любимый хозяин.
– Понимаю, ты без Эда гулять не привык. Но что поделаешь, если ему разболеться вздумалось...
На улице мы с Найджелом не задержались: он быстро сделал свои дела и сам потянул меня домой. Я почти бежала за ним следом и даже не пыталась притормозить.
Когда, вымыв лапы псу, поднялась наверх, застала братьев Скворцовых в скорбном молчании. Эдуард полулежал на двух подушках, зажмурив глаза, и играл желваками на скулах. Тимофей стоял у окна и пытался протаранить лбом стекло.
– Что произошло?!
– испуганно бросилась к мужу.
Эд не ответил. Только нащупал и сжал мою ладонь.
Тимофей медленно обернулся:
– Мы позвонили в клинику.
– Оксана?!
– меня пробрала такая жуть, что волоски на руках встали дыбом.
– Сама женщина в порядке, - покачал головой Тим.
– Но детей не будет. Выкидыш.
Я молча покачала головой. Слов не было. Наклонилась, обхватила Эда руками, вжалась носом в его шею:
– Ты только не отчаивайся, родной! Так бывает… попытку можно повторить.
– Я пойду, - прервал мой шепот Тимофей.
– Держись, брат. Ника, проводишь меня?
Я нехотя оторвалась от мужа. Взглянула на Скворцова-младшего. Тот со значением указал мне глазами на дверь.
«Хочет что-то сказать», - догадалась я.
– Я всего на минуточку, хорошо, Эд?
– Иди. Я никуда не денусь.
– Муж безвольно уронил руки, выпуская меня из судорожных объятий.
Мне было страшно оставлять Эда - даже на минутку. И все же я сделала усилие над собой. Встала, спустилась с Тимофеем в гостиную.
– Я знаю, что не должен лезть в ваши отношения… - Тим присел на диван и похлопал по сиденью рядом с собой, приглашая составить ему компанию.
– Но зачем вам суррогатная мать? У тебя какие-то проблемы со здоровьем? Так давай, помогу с обследованиями, с лечением. Рожайте своего ребенка, общего!
У меня подломились ноги, и я не дошла до дивана: опустилась на ковер в паре шагов от Тима. Снова стянула у горла ворот халата, закрыла глаза. Не ожидала, что Эд решит молчать обо мне, но муж проявил невероятное благородство! Однако теперь, когда я перестала быть наемной работницей, а стала членом семьи, мое молчание не имело смысла. Глупо скрывать от близких свои проблемы.
– У меня все хорошо, - выдавила я неловко.
– Я… могу иметь детей.
Скворцов-младший уставился меня с искренним недоумением: