Светлые аллеи (сборник)
Шрифт:
А медицина наша ещё хромает. На все четыре копыта хромает. А какие очереди! И почему-то самые большие у патологоанатома. Чем больше лечат, тем больше у него очередь. Но многие начинают заниматься самолечением и всё это заканчивается белой горячкой. Грустно. Много грустного осенью. Грустная пора свадеб — расплат за летние грехи. Инстинкт продолжения рода оказывается сильнее инстинкта самосохранения. Едет кавалькада неимоверных машин и беспрерывно по просьбе жениха сигналит. Смысла этого я не понимаю. Ну окрутили тебя, захомутали и остался ты в дураках — но зачем же афишировать?
И
Здоровый образ жизни
Лично я «за» здоровый образ жизни, а вообще против. Что это за образ такой, прости господи? Только работай и ешь. Как лошадь. А по утрам ещё и бегай. Трусцой или галопом. Цок, цок, цок. Тьфу! А лучше возьмёшь бутылочку и такие горизонты вокруг. Даже в небе. Совсем другая картинка. Эпоха возрождения души. И главное не распитие, а разговоры во время. Столько единомышленников и соратников, готовых стать подельниками. Все милые, приятные люди, хотя и в наколках. И женские морды становятся лицами. И ожирение этим лицам даже к лицу. И вот вы уже не Вася Петров, а Дон Жуан с небольшим намёком на Дон Кихота. А также Лобачевский и Есенин. И даже Эйнштейн, хотя по паспорту русский и идиот с детства. И всё ещё впереди. Что-то типа счастья. Небольшого такого огромного счастья. Ведь вы его заслужили всей своей несуразной жизнью. Сколько же можно против ветра. Ну не может всё просто так закончиться смертью! Должно же количество бед перейти в какое-то качество. Ну не может быть так и с вами. Таким единственным среди этого террариума!
Но жизнь продолжает удивлять. Оказывается может. И выясняется это сразу по пробуждении. Головная боль во всём организме. И хочется в туалет, а зачем, оформить для себя не можешь. Ощущение жажды и какого-то тупого стыда.
И опять начинаешь с теплотой думать о здоровом образе жизни. И опять лично «за», хотя вообще против. Он же ничего не даёт этот образ, кроме здоровья и хороших анализов. А здоровье без счастья, хотя бы и пьяного, зачем оно? Это хорошо для лошади. А вы же пока не лошадь. А загнанных людей пока не пристреливают. И иногда об этом невероятно жалеешь.
Автобусное знакомство
Мы ехали с товарищем Геной в автобусе. Даже сидели.
— Да, симпатичное лицо, — вдруг сказал Гена.
Мне стало приятно. Наконец-то заметили. Бывают такие лица, вроде бы и страшненькие, но одновременно симпатичные. Я давно это подозревал за своим лицом.
— Я знаю.
Гена поморщился.
— Да не твоя морда. Вон девушка напротив.
И от этих слов моё лицо сразу превратилось в привычную морду. Я посмотрел напротив — действительно там сидела девушка. В мини-юбке сидела. А её декольте напоминала витрину. Вот что, мол, у нас сегодня в ассортименте. Её потрясающие ляжки облагораживали драное автобусное сиденье. И такие трогательные груди, которые хотелось потрогать. Впрочем ляжки тоже хотелось, но груди как-то сильнее. Но в её лице было что-то хищное и острое, потребительское что-то, хотя оставалось место и для симпатичности.
«Проститутка наверно», — подумал я. Когда я вижу красивую девушку, я всегда так думаю и становится как-то легче переносить, что она не твоя. Проституток у нас в городе неимоверное количество, и я всё надеюсь, что это количество выльётся в какое — то снижение цен. Ан, нет, не происходит. Законы рынка здесь как-то пробуксовывают. Ни весенних скидок, ни дешевых распродаж.
— Ну как? — с видом победителя сказал Гена.
— Ничего, — согласился я.
— Ну тогда иди, — сказал Гена — Иди. Видишь, как глазами стрижёт. Ты же любишь чёрненьких.
— А ты чего?
— У меня этого добра навалом, — отмахнулся Гена — У меня за тебя душа болит.
— Да ну, — засомневался я — С моей то мордой. Да и не умею я как-то.
— А чего здесь уметь! — удивился Гена — Подойди, скажи, так, мол, и так. Разрешите вам впендюрить. Иди, не будь дураком.
— Как, говоришь? — спросил я — Разрешите вам впендюрить?
— Да, — сказал Гена — Иди.
От этого «впендюрить» мне стало как-то всё равно и я пошёл. Но заявить ей так сразу в лоб «разрешите вам впендюрить» я, конечно, не решился. Не идиот же я в конце концов. У меня были свои элегантные методы.
— Извините, милая девушка, — начал я, присаживаясь рядом, — У вас случайно верёвочки не найдётся?
— Какой верёвочки? — как и положено удивилась она. Голос у неё был сиплый, но приятный.
— Знакомство с вами завязать, — сказал я дальше по своему методу — Меня Севой зовут. А вас?
Краем глаза я видел, что Гена делает мне ободряющие, хотя и неприличные знаки.
Девушка рассмеялась и сказала:
— Надя.
Пахло от неё очень вкусно. Портвейн не портвейн. Скорее всего вермут. И вблизи её груди выглядели ещё трогательнее. Я прямо еле сдержался. Но надо было что-то говорить ещё и, хотя уже был вечер, я сказал банальное:
— А что вы делаете сегодня вечером? Может как-нибудь встретимся?
— Вообще-то сегодня вечером я замужем — ответила Надя. И по моему как-то грустно.
Я перестал пялиться на её близкие ляжки и сказал:
— Я, конечно, сочувствую, но это — не оправдание.
— Тебе хорошо говорить. Ты не замужем — вздохнула Надя.
— Я не только не замужем, но даже не женат, — осветил я своё семейное положение и начал освещать её — А муж — не шкаф. Его можно отодвинуть на время в сторонку.