Светлые аллеи (сборник)
Шрифт:
Вместо слов мы шныряли в ванную и обратно через комнату, в которой, выпучив глаза, сидел перед своим другом-телевизором окаменевший от моей прыти Прохор. В конце концов я уговорил Асель принять со мной ванну, когда мол ещё помоешься. И я помыл её, как ребёнка прохоровским шампунем, подбрил ей лобок, чтобы он как-то выглядел в духе современной порнографии и, хотя мой оплаченный час уже кончился, под шумок вставил ей последнюю палку. Асель глядела на меня так, как будто впервые видела впервые при свете голого мужчину. Но не исключено, что так и было на самом деле.
Потом мы оделись и я посадил её на такси. На прощание
Назавтра я по неизвестной причине болел, что со мной бывает удивительно редко. Полнейшее отсутствие сил и духа. Прохор, потрясённый до основ, расставлял своё «чёрное» и «белое». Он что-то недовольно бурчал о блядстве, говорил о пользе брака, хотя свою жену горячо и беззаветно ненавидел и дрался с ней через день. Он с утра принес из магазина литр хлорки и продезинфицировал свою квартиру, конечно ванну, а узнав, что Асель справляла нужду, ещё и унитаз. Но даже это не могло развеселить меня.
Это была моя последняя проститутка. Видимо, идея себя изжила. Пора было сообразно возрасту переквалифицироваться на толстых тёток, глупых как северные олени. А купать их в лжи и комплиментах оказалось довольно легко, хотя, конечно, невероятно противно.
Охотник Михей
Знавал я одного старого охотника. Революционного мышления был человек. Чувствовал он природу-матушку. И все её пресловутые загадки для него были, что семечки.
— Вот ты, паря, видал когда-нибудь ружейный выстрел в потёмках? Ну вроде ночью, среди звёзд — хитро спросил он за нашим первым охотничьим костром.
Я насторожился.
— Ну видал — это глупо было отрицать.
— А ты не заметил такую непонятную вещь? Сначала видишь огонь из дула, а только потом, опосля слышишь выстрел.
— Ну заметил, — и это было глупо отрицать.
— А знаешь почему?
— То есть как почему? — удивился я и во мне взыграло высшее образование — Скорость света выше скорости звука. Вот поэтому. Сначала мы видим явление, а потом слышим. Все просто.
— А вот и нет — торжествующе поглядел он на меня — Дурак ты, паря. Идиот. Скоростя — то одинаковые! Просто глаза у нас и где находятся? Впереди они находятся. А уши на восемь сантиметров несколько сзади.
И даже особняком стоят. Расстояние до глаз и ушей разное. Вот из-за этого. Сначало для глаз доходит и только опосля до ушей. Понял теперь?
— Понял — ошарашено сказал я.
«Удивительный человек»— подумал я и стал к нему приглядываться. Звали его Михей. А точнее Михаил Тихонович. Благодаря отсутствию образования он имел оригинальный, недеформированный просвещением ум и даже задатки ученого, будущего нобелевского лауреата. Газет он не читал даже в туалетах, телевидение презирал и не жил его обманом. Из всех изданных книг он осилил только одну «Принц и Нищий» и часто на неё авторитетно ссылался.
— А вот Лев Толстой в своей книге «Принц и Нищий» писал… И он присваивал Льву Николаевичу самые несуразные высказывания. На всё Михей имел своё собственное, независящее от общественного мнение. И только электричество иногда ставило
— Я вот понимаю, ток идёт по проводам. С горки-то он побежит, а на горку как? Ведь не осилит. Или инерция такая сильная? Ведь осиливает же. Я хотел объяснить ему, но потом с ужасом понял, что и сам этого не понимаю. Как ток идёт вниз — это понятно. Сила тяжести и всё такое. А как на верх? Стоит только задуматься и все летело к черту. Непонятно ничего.
В ботанике Михей — тоже разбирался слабо.
— Представляешь, — жизнерадостно рассказывал он мне. — В этом году посадил я на своём огородике 9 ведёр картошки. Как пасху отгуляли, так и посадил. А осенью выкопал 10 ведёр. Представляешь?
Я вспомнил свой дачный агрономический опыт и сказал, что это нормально. У меня бывало и хуже.
— Нормально-то нормально — согласился Михей — И всё равно непонятно.
— Что непонятно?
— Откуда ещё одно ведро взялось? Ведь девять сажал!
Нынешнее поколение ему не нравилось. Слабаки.
— Эх не тот мужик нынче пошёл. — озабоченно рассусоливал он — Хилый пошёл. И жратва не та и загазованная экология. Пестициды. Раньше-то как было. Выйдет мужик рано утречком на крыльцо, пёрнет — крыльцо шатается. А сейчас выйдет на крыльцо, пёрнул и сам упал. Эх!
Женщин Михей обожал и восхищался ими, как подросток. В районе второй бутылки он всегда рассказывал о своей любовнице, продавщице сельпо.
— Она, понимаешь, в постели, как Валерий Чкалов «мёртвую петлю» делает. Она, понимаешь ты, как трансформатор!
— Как трансформатор? — не понял я — «Гудит» что-ли?
— При чём здесь гудит?! Она у меня может быть вообще не пьет, кроме красненького. Просто у неё три входа и все рабочие. Трансформатор и есть. И шкурка у неё очень нежная. Пальцем проведёшь — след остаётся. Отзывчивая женщина. И ест мало.
— А жена? — глупо спросил я.
— Жена? — смутился он — Жена дома. Моё ружьё чистит.
Был Михей феерически ленив и как-то болезненно беззаботен. Изба же его стояла подпёртой колом, двор смахивал на пустырь. А на деревне мужики его считали чуть ли не придурком, бабы же, особенно замужние, стеснительно отмалчивались. На охоте Михей преображался, а после неё снова мутировал. Стрелял он метко и всегда навскидку. Но всё это были детские игры. Настоящая охота начиналась, когда Михей накручивал на своё ружьё лазерный прицел и браконьерскую автоматную вставочку. И его «вертикалка» превращалась в убойную нарезную винтовку. Стоило какому-нибудь романтически настроенному лосю высунуть голову из леса, чтобы полюбоваться луговым пейзажем, как его цветущую жизнь обрывала автоматная пуля.
Но охотником был Михей не кровожадным и всегда расстраивался, если уходил подранок.
— Погибнет теперь зазря — сокрушённо сплёвывал он и начинал матерно упрекать меня за некорректный выстрел. Некорректный выстрел — это когда стреляешь, но шансов убить очень мало.
Из животных Михей почему-то больше всего уважал зайцев. Лебедей — этих суперзвёзд фауны ненавидел.
— Хищная птица, нехорошая, — хмуро объяснял он — только гнёзда в округе зорит. А у гусей верность посильнее будет. И стрелять этих белобрысых нельзя, вот они и обнаглели. Чуть не на голову гадят. Ну и что ж, что они красивые, ты в суть смотри. И меж людей так. Если человек красивый, то все к нему навстречу. Особенно баб касается.