Священная земля
Шрифт:
Менедем ответил одним словом: “Соклей”.
Соклей оглянулся на Иерусалим с горного хребта на севере, с которого он впервые хорошо рассмотрел главный город Иудеи. Он вздохнул. Сидевший рядом с ним Телеутас рассмеялся. “Она была так же хороша в постели, как и все остальное?” - спросил он. Аристидас и Мосхион оба усмехнулись. Они также столпились поближе, чтобы услышать ответ Соклея.
“Я не знаю”, - сказал он после некоторого раздумья. Он не понимал, как мог промолчать, не тогда, когда моряки уже знали намного больше, чем ему,
Аристидас опустил голову. “Это самое сладкое, когда тебе дают это по любви”.
Менедем всегда чувствовал то же самое, вот почему ему нравилось преследовать чужих жен вместо того, чтобы ходить в бордели, или в дополнение к этому. Теперь, переспав с Зилпой, Соклей понял. Он снова вздохнул. Он не забудет ее. Но он боялся, что она проведет остаток своих дней, пытаясь забыть его. Это было не то, что он имел в виду, но, похоже, именно так все и получилось.
Телеутас снова засмеялся грубым, совершенно мужским смехом. “По-моему, это просто замечательно, когда тебе удается засунуть это туда”. Двое других моряков тоже засмеялись. Мосхион склонил голову в знак согласия.
В каком-то смысле Соклей предположил, что Телеуты были правы. Удовольствие от самого акта не сильно отличалось для мужчины, независимо от того, спал ли он со шлюхой, своей собственной женой или с кем-то еще. Но что это значило, что он чувствовал к себе и своему партнеру впоследствии - это могло и даже почти должно было сильно различаться.
Если бы Менедем был там, Соклей развил бы спор дальше. С Телеутасом он опустил тему. Чем меньше ему приходилось разговаривать с моряком, тем больше ему это нравилось. Он сказал: “Давайте двигаться дальше, вот и все. Чем быстрее мы отправимся, тем скорее вернемся в Сидон и на Афродиту . ”
Аристидас, Мосхион и Телеуты одобрительно пробормотали при этих словах. Мосхион сказал: “Клянусь богами, будет приятно снова говорить по-гречески не только с нами”.
“Это верно”. Аристидас опустил голову. “В любом случае, к настоящему времени нам всем надоело слушать друг друга”. Он взглянул на Соклея, затем поспешно добавил: “Э-э, без обид, юный сэр”.
“Не беспокойся об этом”, - сказал Соклей. “Я знаю, что я тебе надоел”.
Он не упомянул очевидное следствие. Аристидас сделал это за него: “Мы тебе тоже надоели, да?”
Соклей снова столкнулся с дилеммой выбора между неприятной правдой и очевидной ложью. В конце концов, он не выбрал ни того, ни другого. С кривой улыбкой он спросил: “Как, черт возьми, вы могли мечтать о таком?” Это рассмешило моряков, что было лучше, чем оскорблять их или обращаться с ними как с дураками.
Они двинулись дальше. Через некоторое время Телеутас сказал: “Я думаю, нам следует позаботиться о нашем оружии. Мы зашли так далеко без каких-либо проблем. Было бы обидно, если бы нас ограбили, когда мы были так близки к возвращению в Сидон ”.
Соклей хотел сказать ему, что он беспокоится по пустякам. Он хотел, но знал, что не может. Что он сказал, с сожалением, было: “Это хорошая идея”.
Он никогда не отпускал лук Менедема далеко от себя, пока тот был в дороге.
“Футляр похож на футляр скифского кочевника”, - сказал Соклей, вскидывая голову, - “потому что мы используем тот же стиль, что и они - полагаю, мы позаимствовали его у них. Но скажи мне, моя дорогая, когда ты когда-нибудь представляла себе скифского кочевника на борт бредущего мула?” Это снова рассмешило моряков. Соклей, совершенно равнодушный наездник даже на муле, тоже счел это довольно забавным.
Ближе к полудню полдюжины иудеев спустились по дороге к эллинам. Все незнакомцы были молодыми мужчинами, все в лохмотьях, и все вооружены копьями или мечами. Они одарили Соклея и его спутников долгими, задумчивыми взглядами, когда две группы приблизились. Родосцы оглянулись назад, не то чтобы предполагая, что они хотят боя, но как бы говоря, что они могли бы устроить хороший бой, если бы пришлось.
Обе маленькие группы наполовину сошли с дороги, когда протискивались мимо друг друга. Казалось, ни один из них не хотел давать другому повода для возникновения проблем. “Мир вам”, - обратился Соклей к Иудаям на арамейском.
“И вам тоже мира”, - ответил мужчина из другой группы.
Один из других иудаиоев пробормотал что-то еще, что Соклей услышал с еще большей радостью: “Больше проблем, чем они того стоят”. Пара друзей молодого человека кивнули.
Несмотря на это, Соклей несколько раз оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что иудеи не разворачиваются, чтобы преследовать его товарищей и его самого. Однажды он увидел, как житель Иудеи оглядывается через плечо на него и моряков. “Мы заставили их уважать нас”, - сказал он другим родосцам.
“Это тоже хорошо”, - сказал Мосхион, - “потому что я всегда уважаю ублюдков, которые превосходят меня числом - тебе лучше поверить, что я уважаю”.
“Если мы столкнемся с шестью бандитами, или восемью, или даже десятью, с нами, вероятно, все в порядке, ” сказал Соклей, - потому что такая маленькая банда может увидеть, что у нас есть зубы. Они могли бы победить нас, но мы бы стоили им половины их людей. Один из этих парней назвал нас доставляющими больше неприятностей, чем мы того стоим. Именно так к нам отнеслось бы большинство групп ”.
“А как насчет банды из сорока или пятидесяти человек?” Обеспокоенно спросил Аристидас. “Такой большой отряд бандитов может пронестись прямо над нами и вряд ли даже узнать, что мы там были”.
“Дело в том, что бандитских отрядов численностью в сорок или пятьдесят человек не так уж много”. Телеутас заговорил прежде, чем Соклей смог ответить. “Такой отряд больше похож на армию, чем на обычную шайку грабителей. Ему в значительной степени нужна собственная деревня, потому что прокормить такое количество людей непросто. И солдаты тоже выступают против больших банд. Большинство бандитов превращаются обратно в фермеров, когда солдаты приходят вынюхивать за ними. Большой отряд не может этого сделать, во всяком случае, нелегко - слишком много людей знают, кто они такие и где они ночуют. Она либо распадается на кучку маленьких банд, либо остается и сражается ”.