Священная земля
Шрифт:
Аристидас обдумал это, затем опустил голову. “Имеет смысл”, - сказал он.
Это действительно имело смысл. В этом было так много смысла, что Соклей послал Телеутасу очень задумчивый взгляд. Как моряк приобрел такие глубокие знания о том, как работают разбойничьи банды? Был ли он сам частью одного или нескольких? Это нисколько не удивило бы Соклея. Там были технические трактаты о таких вещах, как кулинария и как строить катапульты, но он никогда не слышал о техническом трактате о том, как стать успешным бандитом, и даже представить себе
Мосхион, должно быть, думал вместе с ним. “Я отказался от погружения в воду с губкой, потому что работать веслом было лучше”, - сказал он. “Чего ты добился, чтобы стать моряком, Телеутас?”
“О, то-то и то-то”, - ответил Телеутас, не вдаваясь в подробности.
Эллины выбрали более западный маршрут до Сидона, чем по пути в Иерусалим. Они провели ночь в деревне под названием Гамзо. Местечко было таким маленьким, что в нем даже не было гостиницы. Получив разрешение от местных жителей, Соклей развел костер посреди рыночной площади. Он купил хлеба, масла и вина и, чувствуя себя расточительным, утку. Он и другие мужчины с "Афродиты" поджарили мясо на огне и пировали.
Дети - и немало взрослых - вышли из своих домов, чтобы поглазеть на родосцев. Как и везде в Иудее, Соклей задавался вопросом, видели ли эти люди когда-нибудь эллина раньше. Он поднялся на ноги, поклонился во все стороны и произнес по-арамейски: “Мир вам всем”.
Несмотря на то, что он уже торговался с ними за еду, некоторые из них казались удивленными, что он говорит на их языке. Судя по выражению их лиц, некоторые казались удивленными, что он говорит на каком-либо человеческом языке. Но трое или четверо мужчин ответили: “И вам тоже мир”. Это был правильный ответ.
Несмотря на то, что это была она, она не казалась достаточно теплой, чтобы удовлетворить Соклея. Он снова поклонился. На этот раз он сказал: “Пусть ваш единый бог благословит Гамзо и весь его народ”.
Это сделало свое дело. На лицах Иудеев засияли широкие улыбки. Все мужчины поклонились Соклеосу. “Пусть единый бог также благословит тебя, незнакомец, и твоих друзей”, - сказал седобородый. Остальные жители деревни кивнули.
“Встаньте”, - прошипел Соклей по-гречески другим родосцам. “Поклонитесь им. Будьте дружелюбны”.
Один за другим моряки сделали это. Аристидас даже оказался способным сказать: “Мир вам” на арамейском. Это заставило жителей Гамзо улыбнуться. Мосхион воздержался от того, чтобы произнести свою ужасную арамейскую непристойность. Это заставило Соклея улыбнуться.
Другой седобородый мужчина, на этот раз в одеянии из тонкой шерсти, спросил: “Вы ионийцы, не так ли?” Соклей не забыл кивнуть. Иудаиец сказал: “Мы слышали дурные вещи об ионийцах, но вы кажетесь достаточно хорошими людьми, даже если вы иностранцы. Пусть единый бог благословит вас и сохранит. Пусть он поднимет к вам свой лик и даст вам мир”.
“Благодарю
“Добро пожаловать в Гамзо”, - провозгласил иудаянин - явно деревенский лидер. Он подошел, пожал руку Соклея и расцеловал его в обе щеки. Затем он сделал то же самое с остальными родосцами. Мужчины из толпы подошли вслед за ним. Они точно так же приветствовали Соклея и его спутников. Даже женщины приблизились, хотя эллины не дождались от них рукопожатий или поцелуев. Вспомнив поцелуи, которые он получил от Зелфы в Иерусалиме, Соклей вздохнул. Каким-то образом он доставил ей удовольствие и сделал ее отчаянно несчастной одновременно.
Решив, что родосцы в достаточной безопасности, жители Гамзо вернулись в свои дома. Несмотря на это, Соклей сказал: “Мы разделим ночь на четыре дежурства. Каждый возьмет по одному. Никогда не знаешь наверняка”. Моряки с ним не спорили. Он наполовину ожидал, что они, или, по крайней мере, телеуты, так и сделают, на том основании, что один часовой не мог помешать местным жителям делать то, что они собирались сделать. Может быть, они начинают воспринимать меня всерьез, Соклей подумал с немалой гордостью.
Когда наступило утро, Телеутас был полностью за скорейшее отплытие. Гордость Соклея только возросла. Даже иногда трудный моряк вел себя ответственно. Соклей задумался, следует ли Телеутас его примеру.
Было около третьего часа дня, когда Соклей заметил, что Телеутас носит золотой браслет, которого он, помнится, раньше не видел. “Где ты это взял?” - спросил он.
Моряк хитро ухмыльнулся. “Вернулся в ту жалкую маленькую дыру, где мы провели прошлую ночь”.
Вероятно, это означало только одно. Соклей хлопнул себя ладонью по лбу. “Papai! Ты украл ее?” Вот тебе и ответственность!
“Не из-за чего расстраиваться”, - успокаивающе сказал Телеутас. “Мы никогда больше не увидим это место за все наши дни”.
“Они сделали нас друзьями-гостями, и вот как ты отплатил им?” Спросил Соклей. Телеутас только пожал плечами; ритуальные обязанности друзей-гостей явно ничего для него не значили. Соклей попробовал другой ход: “Что, если все мужчины в Гамзо придут за нами и захотят вырезать нам печень?”
Телеуты оглянулись на юг и снова пожали плечами. “Я наблюдал. Никаких признаков пылевого облака или чего-то подобного. Мы уже достаточно далеко впереди них, чтобы они не могли нас догнать. Клянусь Гермесом, дурак, у которого я это украл, вероятно, до сих пор не понял, что оно пропало.”
“Неудивительно, что ты клянешься богом воров”, - сказал Соклей. Телеутас снова ухмыльнулся, на редкость нераскаявшись. Соклей мог бы сказать гораздо больше, но решил, что дорога в чужой стране - неподходящее место для этого. Он также решил, что, если люди Гамзо придут за браслетом и Телеутами, он без колебаний отдаст им украшение и моряка.