Связанные
Шрифт:
Я держал правую руку на спусковой рукоятке MP5K, а левой надежно держался за переднюю рукоятку для устойчивости, умудряясь стрелять, пока падал. Три человека - большая и легкая мишень, в которую почти невозможно промахнуться на таком расстоянии. Дюжина пуль пронеслась по воздуху, врезаясь в охранников, когда они мчались вперед, простреливая им пресс, шею и ноги. Дело было сделано. Они грузно повалились, ярко-красные струи крови окрасили мраморный пол, словно что-то из влажных снов любителя Поллока [11].
Это
Я выставил руку, чтобы устоять, и чуть не упал на лицо.
– Тебе больно, – простонал Крауз, словно был раздражен.
– Все в порядке, – заверил я его, потому что в данный момент мне и было и не было. Все болело сильнее, чем я думал, но мне уже давно не стреляли не в бронежилет, так что, возможно, дело было только в этом. – Тебе самому должно быть больно.
Получить пулю в грудь в кевларе было все равно что получить удар кувалдой.
– Это не в порядке, – поправил он меня. – Ты теряешь кровь, Джед.
– Ладно, да, – прохрипел я, чувствуя, как боль сменяется внезапной слабостью, которая теперь усиливается, распространяясь по всей правой стороне туловища вверх и вниз. – Это официально: я поймал одну под жилетом.
– Выглядишь плохо, – прокомментировал Крауз, и я услышал в его голосе беспокойство и сожаление. – Если мы не остановим кровотечение, ты умрешь через несколько минут.
Я посмотрел на часы.
– Как будто ты знаешь, сколько времени это займет, – насмешливо сказал я, не желая верить, что он досконально разбирается в кровотечениях. – ГСО будет здесь через пять, так что не спеши.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут за его спиной появился человек, которого я повалил на землю одним выстрелом в горло, а затем вторым в голову.
Повернувшись от мертвеца ко мне, Крауз посмотрел на него огромными глазами.
– Господи, Джед.
К счастью, когда я поднял голову, чтобы посмотреть на стол, там не было никакого движения, только тела.
– Хорошо, – выдохнул я, опускаясь обратно. – Все чисто.
– Я должен вытащить тебя отсюда, – он придвинулся ко мне.
– Может, просто подождем, – предложил я, поскольку мысль о том, чтобы встать, на данный момент казалась мне непосильной. – Где твои ребята?
Ни Ортеги, ни Кима не было видно, только Бойс, замерший там, где упал.
Он немного послушал в наушнике.
– Ким получил два ранения в ногу; Ортега с ним в лифте. Они в порядке.
Это была отличная новость. Мне бы больше понравилось, если бы Ортега вернулся после того, как доставил Кима в безопасное место, но он, вероятно, давил на рану своего приятеля, так что я понял. Я бы не оставил Боди в такой же ситуации.
– Мы должны двигаться, – объявил я.
– Да, – согласился Крауз, и я поднял руку, чтобы он мог завести свою за мое плечо. Поднявшись на ноги, он потянул меня за собой.
– Ты - заноза в заднице, – сказал я ему, стараясь не закричать от боли.
– Полагаю, мы с
– Ты умеешь стрелять? – спросил он. – Я не могу нести тебя и делать то и другое.
– Я убью любого, кто встанет у нас на пути, – пообещал я ему, поднимая дуло пулемета и готовясь выстрелить.
Он внезапно перестал двигаться.
– Нет, – почти прохрипел я. – Продолжай.
Я так хотел выбраться из этой квартиры.
– Этот ублюдок Петров трусит где-то в комнате, – он помрачнел. – Я предлагаю найти его и покончить с этим.
Это было правильно, но голос внутри моей головы говорил мне, что к черту все это. Я был сильно ранен, и спуститься на лифте в вестибюль, туда, где находился Боди, казалось более разумным решением, и, что еще важнее, это был протокол. Если маршал был в каком-то затруднительном положении, будь то психическое или физическое, мы должны были отступить.
Вместо этого я сказал: «Да». Если кто-то еще был жив, надеюсь, мы с Краузом сможем его нейтрализовать.
Двигаясь по открытому пространству, я, как и Крауз, оглядывался по сторонам.
Выйдя из главной комнаты, мы направились на кухню, затем дальше, к огромному столу из мрамора и дерева в столовой, и мой палец напрягся на спусковом крючке, готовый дважды выстрелить в любую затаившуюся цель, но не нашел ни одной.
Мы миновали кладовую дворецкого и винный погреб, а затем я увидел уголок для завтрака, выходящий во внутренний дворик. Крауз заметил движение слева от себя и обернулся. Я навел прицел на пространство, пока мы двигались к раздвижным стеклянным дверям.
Оказавшись внутри, мы увидели Буриана Петрова, прижавшегося к тяжелому деревянному креслу Адирондак. В тот же миг Крауз заметил движение на три часа. Он повернулся к парню, стоявшему на полпути через патио, его винтовка была направлена прямо на нас.
– Кайсон, ты, урод, ты сделал это со мной! – кричал Петров на бывшего Раши. Я надеялся, что она уже на пути к опеке с Вашингтоном.
– Сдохни! – крикнул мне Кайсон.
Плохие парни всегда объявляли о своих намерениях. Я никогда этого не понимал.
За эти полсекунды я выстрелил. Кайсон успел лишь зафиксировать выражение немого удивления, услышав два быстрых треска моего пулемета, прежде чем успел выпустить пару патронов. Он выронил пулемет и повалился на спину, раскинув руки, и рухнул на пол, залитый кровью.
– Вставай, урод, – потребовал Крауз от Петрова.
Петров поднялся. Его жирные зачесанные назад светлые волосы и щетина на лице делали его похожим на порнозвезду девяностых. Но скрываться было тяжело, а он уже несколько месяцев ускользал от правоохранительных органов. Он выглядел худее, чем в последний раз, когда я его видел, а глаза были впалыми. Он поднял руки в знак капитуляции.