Табельный наган с серебряными пулями
Шрифт:
Мой взгляд летел по строчкам, напечатанным в дореволюционной орфографии, с ятями и ерами.
«…признаками любовного приворота являются…».
«…внезапное, нехарактерное изменение поведения, например…»
«…привороженный выполняет любые команды суггестора…»
«…критика в адрес суггестора не воспринимается, возможна реакция агрессии…»
«…легко определить, при условии, что опытный суггестор путем различных команд не привел реакции привороженного к состоянию обычного поведения…»
«…основной целью любовного приворота является кратковременное
«…священник может нейтрализовать приворот, однако определить его не сможет в силу…».
Легко шелестели страницы.
9
Петр Колыванов оказался не таким уж и мальчиком, каким можно было представить его. Было ему уже ближе к тридцати, что для бурных двадцатых почиталось чуть ли не старостью. Дорогой костюм, набриолиненые волосы, гладко выбритое лицо… Этакий красавчик с киноафиши. Фербенкс Дуглас местного разлива. Впечатление портил разве что длинный острый подбородок, чуть выступавший вперед.
— Мур? — улыбнулся он на представление нас с Чеглоком, — Как будто кошка мурлычет.
— МУР, — не принял шутливого тона Чеглок, — это вам не кошка мурлычет. Товарищ Колыванов?
— Совершенно верно. Колыванов Петр Трофимович, из служащих, 1895-ого года рождения…
— Расскажите-ка мне, товарищ Колыванов, что это за изобретение такое вы внедрять собираетесь.
— А вот смотрите, — Колыванов как будто загорелся изнутри, — Вот смотрите…
Он подвел нас к шкафу, стоявшему в кабинете, раскрыл дверцы и достал обычную, ничем не примечательную лампочку накаливания.
— Вот оно! — гордо заявил он.
— Вы знаете… — проговорил Чеглок, — мне отчего-то казалось, что такие лампы изобретены уже давно, инженером Лодыгиным…
— Такие, да не такие! Мои лампы, лампы Колыванова, светят месяцами! Не перегорая!
Неперегорающие лампы? Действительно, полезная штука… Одного керосина сколько можно сэкономить… Я незаметно присматривался к Колыванову, разливающемуся соловьем, пытаясь углядеть признаки любовного приворота.
— … так что, когда придут деньги, вот-вот, со дня на день, я организую производство…
— Простите, — перебил Колыванова Чеглок — вы патент взяли?
— Совершенно верно!
— Небось и прибыль хорошая ожидается?
— Ну… — Колыванов чуть сбился, — Советская власть ведь не запрещает каждому человеку организовывать свое маленькое дело? Ведь все на пользу стране. Кому станет хуже, если мои лампочки загорятся во всех учреждениях и квартирах? В подъездах станет светлее и чище! Вы же видели нынешние подъезды! Эта вечная темнота, кошачий запах…
— Побелка осыпается… — в тон ему проговорил Чеглок, коротким движением смахнув с рукава Колыванова крошечное меловое пятно, — Жена за вами не следит?
— Ну какая жена? — рассмеялся изобретатель-нэпман, — У меня только невеста…
— Значит, — заулыбался Чеглок, —
Ого! Лицо Колыванова явственно изменилось. Легкая тень какого-то чувства пробежала по нему.
— Она у меня не такая… — несколько принужденно рассмеялся он, — мы любим друг друга…
Явно! Явно такая мысль ему неприятна! Хотя Чеглок явно дает понять, что шутит.
«…критика в адрес суггестора не воспринимается…»
— Ну смотрите, товарищ Колыванов. Она как у вас выглядит?
— А вы почему интересуетесь?
— Так мы к вам зачем пришли-то… Мошенница объявилась в Москве, Верка Черный глаз. Втирается в доверие к денежным людям, и потом — хлоп! Обирает до нитки. Говорят, даже обои со стен снимает. То ли колдунья, то ли телепатка, пока не узнали. Тринадцать жертв!
— Что вы говорите? И как выглядит?
— Высокая, темноволосая, лицо бледное, глаза черные…
Колыванов рассмеялся:
— Ну нет. Моя Маруся не такая, она низенькая, толстая, разве что тоже бледная, ну так это и понятно — в помещении днями сидит, на воздухе не появляется…
— Ну что ж, — Чеглок хлопнул себя по коленям и поднялся, — Хорошо у вас тут, интересно, но нам с помощником еще десять человек надо сегодня обойти. Если женщина с похожим описанием начнет интересоваться вами — не сочтите за труд, сообщите в МУР. Начальник отдела Чеглок, меня все знают.
Чеглок надел пальто и накинул на голову черную кепку, я влез в старую шинель, и мы попрощались с изобретателем.
10
— Ты чего на него так пялился? — спросил меня Чеглок на улице.
— Хотел высмотреть признаки отличия от обычного поведения, — обиженно буркнул я. Вообще-то мне казалось, что я смотрю очень осторожно и незаметно.
— Из книжки Лауди?
— Вы сами мне посоветовали ее читать…
— Правильно. Книга толковая, по ней еще царские инквизиторы работали. Вот только какие признаки отличия от обычного поведения ты увидишь, если ты не знаешь, как он обычно себя ведет?
Мы зашагали по улице. Снежная подтаявшая каша чавкала под ногами.
— И как? — спросил я, наконец, так ничего и не придумав.
— Нужно поговорить с теми, кто его хорошо знает. Для чего мы и идем в то место, где нам расскажут про товарища Колыванова все, что нас заинтересует.
— Это куда?
— А ты угадай загадку: испачкан мелом, живет с сукна, но не портной?
11
В помещении бильярдной было сумрачно и пахло табачным дымом. Над ярко-зелеными столами склонялись люди с длинными палками, тщательно целившиеся, а потом резко ударявшие по желтым шарам. Слышался треск ударов, легкий гул катящихся шаров и непонятные слова: «кикс», «массэ», «контртуш», а также понятные, но странно звучащие: «дуплет», «зайцы» и «дурак».