Табельный наган с серебряными пулями
Шрифт:
— Как вы поняли, что он бильярдист, товарищ Чеглок? По мелу?
— По мелу, по мелу… — начальник водил глазами, кого-то высматривая, — По рукам, по рукаву… Ага, вот он.
Чеглок ухитрялся двигаться сквозь толпу, как капля ртути. Казалось, как только ему было нужно, среди человеческих спин тут же возникал проход.
— Алексей, — раздельно проговорил Чеглок, роняя руку на плечо наклонившегося над столом. Одетый в клетчатый костюм молодой человек вскинулся было, но тут же расплылся в непритворной улыбке.
— Иван Николаевич,
— Да так, шел мимо, дай, думаю, зайду, поболтаю с крестником.
— С вами — всегда рад.
Парень всунул мне палку и отошел вместе с Чеглоком. Я покрутил дубину в руках. Игравший вместе с Алексеем старик в сером костюме, со снежно белыми усами и острой докторской бородой огорченно вздохнул и подошел ко мне:
— Бильярдом интересуетесь, молодой человек?
— Да нет, просто палку дали подержать.
— Это не палка, молодой человек, это кий. Здесь все, — он обвел рукой помещение — имеет свой особый термин… Бильярд — игра благородная, в нее даже князья и графы играли…
Тут старик взглянул на меня, понял, что такая рекомендация не сделает меня любителем бильярда и, вздохнув, отошел в сторонку. Я поскучал еще немного, но тут Чеглок пожал парню руку и вернулся ко мне.
— Кто это был? — спросил я, когда мы вышли на улицу.
— Алексей? Известная, в своих кругах, личность. Алексей Леман по прозвищу Рука. Прозвание получил за то, что шары в лузу как рукой кладет. Бильярдный мошенник.
— Это как? — «картежный мошенник» это я еще понимал, но бильярдный? Бильярдный шар в рукав не засунешь, не говоря уж об этом… кие.
— Да очень просто. Приходит в бильярдную этакий парнишка, от которого за версту пахнет дремучей провинцией, и гордо заявляет, что у себя в Крыжополе или Конотопе он самый лучший игрок среди всех десяти. Вокруг него собираются жуки, планирующие влегкую обыграть дурака, предлагают сыграть на деньги… Парнишка играет, проигрывает, горячится, повышает и повышает ставки… И вот, когда на кону уже немаленькая сумма, он р-раз! И заканчивает партию. Сгребает банк и быстренько исчезает.
— А как вы с ним познакомились? ОБН ведь поджогами не занимается. Или он колдовством выигрывал?
— Да нет, ловкость рук и никакого колдовства. Просто обвиняли его в колдовстве, мол, взглядом шары двигает, вот он к нам в отдел и попал. Я ему и помог немного. 304 статью с него сняли, так что пошел только за мошенничество, полгода исправработ. А так бы загремел на пятерик…
— Что он вам рассказал?
— Рассказал мне Леша-Рука, что Петя-Механик игрокам в бильярд прекрасно известен. Играет средне, но с большим азартом. Вернее… — Чеглок сделал паузу, — Играл. Где-то месяца четыре назад он играть почти перестал. Если раньше — через день, как на работу, то с тех пор — в неделю раз, и то много.
— Товарищ Чеглок! — вскинулся я, — Так это оно и есть! Внезапное, нехарактерное изменение поведения! Точно как в учебнике!
— Точно, точно… Знаешь,
12
В бухгалтерии было шумно. Мне это показалось удивительным: всегда казалось, что в бухгалтерии царит тишина и сидят тихие старички в круглых очках и нарукавниках. Здесь же скрипели перья, щелкали счеты, шуршала бумага, переговаривались между собой девушки. Всего пять человек, а шуму — как от целого эскадрона.
Чеглок, лавируя между заваленными бумагой столами, прошел к высокой женщине с гимнастерке, судя по всему, начальнице этого шумного заведения. Та выслушала его, кивнула и встала:
— Тихо, девочки! — гаркнула она.
Пала тишина. Казалось, даже мухи повисли в воздухе.
— Здравствуйте, товарищи! — тут же обратился сразу ко всем Чеглок, — Мы из МУРа. Агент Чеглок, агент Кречетов.
Девочки в одинаковых мелких кудряшках, похожие на овечек, захлопали ресницами.
— Прошу минуту внимания! Ситуация в стране все еще сложная: бандитизм, терроризм и колдовство все еще процветают. Посему прошу вас сейчас, милые девушки, призадуматься и вспомнить — не знакомились ли вы в течение последней недели с людьми, отвечающими следующему описанию…
Далее Чеглок кратко описал внешность двух «опасных мошенников», в которых я неожиданно узнал Хороненко и Балаболкина. Посмеиваясь про себя, я неторопливо оглядывал девушек, стараясь понять, кто из них приворожила Колыванова.
Маруся, Маруся… Эти девушки все выглядели как типичные маруси.
Пока я гадал, Чеглок танцующим шагом прошел от столика к столику, мимоходом выясняя имя и фамилию девушки, видела ли она, когда-нибудь «мошенников» а также задавая пару-тройку незначащих вопросов.
Вот он скользнул к второй справа девушке: чуть полноватой, в серой вязаной кофте с круглыми очками, как у Надежды Константиновны Крупской на фотографиях. Разве что эта была, если честно, симпатичнее. Глаза такие, ярко-серые… Как будто глупо звучит, но они такие и есть. Брови черные, как в сказках говорят, соболиные…
— А вас как зовут? — обратился к ней Чеглок.
— Маруся, — опустила та глаза.
Маруся?! Маруся… Вся моя симпатия к девушке тут же испарилась. Так вот кто Колыванова опоил…
— А фамилия ваша как, простите?
Колдунья залилась краской как свекла:
— Красная, — прошептала она.
— Вам идет, — белозубо улыбнулся мой начальник.
— Она ее сама себе придумала, — прошипела, захихикав, соседняя девица, — Раньше у нее другая фамилия была…
— Какая? — Чеглок не отрываясь смотрел на Марусю.
Та уже просто побурела:
— Огрызкина…
— Тоже неплохо. Но Красная звучит лучше. Современнее. Другие-то девушки, которым смелости не хватает, замуж выскакивают, да жениха выбирают с фамилией позвучнее… У вас есть жених?