Таки еврэйский анекдот
Шрифт:
— Опасно, Серега. Видишь, какой он здоровый? Еще нам может врезать.
— А нам-то за что?
Надпись на могильной плите: «Спи спокойно, Хаим, — факты не подтвердились».
Отец-портной говорит сыну:
— Моня, у меня к тебе мужской разговор. Когда ты окончил школу и захотел учиться наукам, я послал тебя в Кембридж. Ты закончил первую ступень и поступил в Оксфорд. Потом тебя взяли в Гарвард, где ты блестяще защитил диссертацию. Все это хорошо, но ты
— Чего больше всего боится Брежнев?
— Что китайцы научатся воевать, как евреи, а евреи размножатся, как китайцы.
Три еврея из разных городов встретились в поезде. Каждый начинает хвалить своего раввина:
— Однажды, — говорит один, — гостил в нашем городе Тосканини. Все ждали начала концерта, но оркестр молчал. И вот наш ребе вошел в зал, Тосканини поклонился ему, поднял палочку и начал концерт.
— Когда короновали английского короля, — завел рассказ второй, — наш ребе был в Лондоне. Все были в сборе, епископ держал корону, но не начинал коронацию. Когда его спросили, изза чего задержка, он ответил, что ждет нашего ребе и без него не может возложить корону.
— Это все ерунда, — говорит третий. — Недавно наш ребе был в Риме. Когда он вместе с папой вышел на площадь святого Петра, мимо проезжал итальянский король. Король поклонился ребе и спросил у адъютанта: «А кто этот такой стоит возле ребе из Бердичева?»
1972 год. Ввели плату за высшее образование для выезжающих в Израиль. Рабинович комментирует:
— Раньше жиды продавали Россию, теперь Россия продает жидов.
Приходит Рабинович к доктору и говорит:
— Доктор, у меня в ушах постоянно какой-то звон.
Доктор посмотрел и сказал:
— Любезный, так у вас там два пятака! Что ж вы раньше-то не пришли?
— Раньше деньги не нужны были.
В школе:
— Файнштейн, Буберман и Иванов по матери! Завтра на занятия не приходите — будет арабская делегация.
Допрашивают Рабиновича. Рабинович:
— Если я сказал, що не брал, значить, не отдам.
В Санкт-Петербурге осталась одна еврейка — Аврора Крейсер.
Оратор на митинге:
— Дважды два — восемь! Бурные аплодисменты. Рабинович:
— А разве не четыре?
После этого Рабинович исчезает на двадцать лет. Вернувшись из отдаленных мест, опять попадает на митинг. Оратор:
— Дважды два — шесть! Бурные аплодисменты. Рабинович:
— А разве не четыре? После митинга к нему подходит оратор, доверительно обнимает его, шепчет:
— Неужели вам хочется, чтобы дважды два снова было восемь?
Туристы из Израиля
— Смотри, ни одного еврея!
— Смотри, а вот этот? Простите, вы, случаем, не еврей?
— Нет, я идиет.
Рабинович на званом обеде у Барака Обамы. Клинтон хвастается:
— Один из моих предков, кстати, подписал Декларацию независимости.
— Шо вы говорите! А один из моих предков подписал десять заповедей.
— Рабинович, вы куда идете и что у вас в мешке?
— Грязная туалетная бумага.
— Куда же вы ее несете?
— В химчистку.
Старика Рабиновича уважали не за камни в почках, а за бриллианты в желудке.
— Нет ну вы подумайте: Рабинович купил персидский ковер!
— И шо?
— Так он теперь всех, кто к нему приходит, заставляет обувь снимать.
— Это понятно: ковер-то новый.
— Да, но висит-то он на стене.
— Рабинович, что заставило вас жениться на дочери банкира Голдберга, ведь она такая страшная — любовь или деньги?
— Любовь к деньгам.
Рабинович читает в кровати книгу.
При этом часто включает и выключает свет. Жена, спящая рядом спрашивает его:
— Мойше, шо ты делаешь?
— Переворачивать страницы можно и в темноте, Циля.
Рабинович звонит в газету и возмущается:
— Если вы не прекратите печатать анекдоты про скупых евреев, то я перестану брать взаймы газету у моего соседа.
Были два друга: Ваня Иванов и Мойша Рабинович.
Жили в одном доме, в одном подъезде, в школу вместе пошли, в одно время закончили.
Ваню скоро в армию призвали, а Мойша по зрению откосил.
Через два года Ваня идет домой. Видит — новенький «Мерседес». Он подходит, трогает его, завидует. Тут выходит из дома Мойша.
Ваня радостно кричит:
— Мойша! Здорово! Это твой «Мерседес»?
— Да, мой. Только ты, Ваня, не завидуй! Ты вон на танке два года катался, я же не завидую.
Оформляя докyменты для полyчения паспорта, Рабинович написал в графе «национальность»: «иyдей». Когда пришел полyчать паспорт, обнарyжил запись — «индей».
Со скандалом дошел до начальницы паспортного стола, мол, я имел в видy нечто совершенно иное…
— Хорошо, зайдите через две недели, попробyем как-то решить ваш вопрос… Через две недели емy врyчили паспорт с записью: «национальность» — индейСКИЙ ЕВРЕЙ.
Рабинович идет ночью в туалет. Спотыкается о мешок с горохом.
Идет дальше, спотыкается о мешок с картофелем.
Идет дальше, спотыкается о мешок яблок. Идет дальше, спотыкается о коробки с тушенкой.