Талли
Шрифт:
Джек и Талли медленно обошли Капитолий, потом вернулись к памятнику. Он обнял ее за плечи, и они почти не разговаривали. Талли заметила только, что в Топике неподалеку от их агентства есть здание — точная копия Капитолия — с куполом и всем прочим, но она уверена, что никогда солнце не освещало Топику так, как сейчас освещает Вашингтон.
— Может быть, — предположил Джек, — это оттого, что ты в пять часов уже несешься прочь от своего Капитолия?
— Может быть, — согласилась Талли.
Чтобы попасть
Талли в общем-то осталась довольна. Хотя она мало что смогла толком рассмотреть в темноте. В сувенирном киоске Джек купил ей открытку, где над Капитолием вставала полная луна, и они отправились в отель на такси.
— Слушай, мы ведь даже вещи не распаковали, — сказала Талли, наклоняясь к чемодану.
— А кто хочет распаковывать вещи? — спросил Джек, подходя к ней сзади.
— Не я, — ответила Талли.
После того, как они закончили заниматься любовью, уже на грани сна Джек спросил:
— А сегодня был безопасный день?
— Очень вовремя спросил, — ответила Талли.
— Просто я только сейчас вспомнил, что ты не приняла таблетку, как обычно, на ночь.
— На этой неделе я их не принимаю, у меня перерыв. Со дня на день должны прийти месячные. Еще вчера должны были начаться.
— А это безопасно… ну, во время месячных? — спросил Джек.
— Да, вполне, — ответила Талли. — Это безопасно. А о чем ты так беспокоишься, Джек? — вопрос прозвучал резковато.
— Да в общем-то ни о чем, — успокоил её Джек, но голос у него был какой-то отчужденный.
Среди ночи Талли проснулась, почувствовав начавшееся кровотечение, и пошла в ванную. Джек тоже проснулся и пошел за ней. Они вместе встали под душ. Оба были сонными, но хотели друг друга. Он уложил ее в ванну и лег на нее. Струи душа лились ему на спину и ей в лицо, но она просто зажмурилась и покрепче обхватила его.
— Как хорошо было, — произнес он, когда оба, уже сухие, лежали в постели.
— Да, — согласилась она и, чуть помедлив, осторожно спросила: — Джек, тебе нравится спать со мной?
— Спать с тобой или заниматься с тобой любовью? — Казалось, он совсем не хотел спать.
— Спать.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и ответил:
— Да, Талли, мне очень нравится спать с тобой. Правда. Это случалось не так уж часто.
— Не часто, — согласилась она, задумавшись о чем- то. — Может быть, если бы ты не отсутствовал девять месяцев в году…
— Талли, а тебе нравится спать со мной?
— Очень, — ответила она. — Когда я сплю с тобой, я не просыпаюсь.
Джек положил ладонь на ее талию.
— Это потому, что со мной ты обычно как следует устаешь.
— Может
— Полечу обратно в Калифорнию.
А Талли совсем не это хотела услышать. Совсем не это. Она долго лежала, а когда посмотрела на часы, на них было четыре утра.
— Джек, спросила она тихонько, — ты спишь?
Его глаза были широко распахнуты, он смотрел в потолок.
— Нет, — ответил он.
Господи, как же Талли устала в четверг! После почти бессонной ночи — восемь часов подряд обсуждение новых направлений социальной политики и ее влияния на состояние общества. Большая часть семинара просто прошла мимо ее сознания. Даже когда она слушала, то почти ничего не понимала. Вечером был прием, на который Талли пришлось идти, так что она не видела Джека до одиннадцати, пока не вернулась с приема, возбужденная и немного навеселе.
— Ты танцевала? — спросил он, пока она раздевалась.
— Конечно, нет. Кто бы ко мне стал серьезно относиться, если бы я пошла танцевать?
— А ты думаешь, они серьезно к тебе относятся, когда на тебе вот это?
Она посмотрела на платье. Совершенно нормальное короткое черное платье.
— А что?
— Да ничего, — сказал он, включая телевизор.
Талли захотелось с корнем вырвать эту чертову телевизионную розетку. Да что с ним такое случилось? Ей хотелось кричать, но вместо этого она сжала кулаки и прошла в ванную.
Джек уснул, но ей не спалось. Она вышла на балкон и вдохнула свежий воздух. Ей нравился запах Вашингтона. Посмотрев на небо, Талли удивилась, каким глубоким оно казалось — глубоким, но каким-то пустынным, вымытым, звезд почти не было, а те, что она видела, казались далекими искорками. И было много шума. От машин, от людей, от города. Великой абсолютной тишине ночи тут не было места.
Талли пробыла на балконе недолго. Ей было трудно не касаться Джека. Она не могла быть от него так далеко, чтобы не ощущать его запах, не трогать его. Она вернулась в постель и пролежала без сна остаток ночи.
Пятница получилась точно такой же, за исключением вечера. Талли и Джек посидели в гостиничном ресторане, послушали пианиста, разок даже потанцевали. Сходили в кино. Шел «Человек дождя», получивший Оскара как лучший фильм 1988 года. После фильма весь их разговор свелся к обсуждению, сыграл ли Дастин Хоффман лучше в «Крамер против Крамера», и что Том Круз молодец. Джек заметил, что Раймонд в фильме страдал еще сильней, чем Дженнифер. Талли хотела ответить, что, во-первых, Раймонд остался жив, а во-вторых, Раймонд вообще вымышленный персонаж, но она промолчала.