Там, где кружат аспиды
Шрифт:
С прямой спиной она опустилась на колени. Странно то было, но в глазах Кощея она прочла ожидание, смешанное со смущением. Он нервно закусил губу, но промолчал. Лёля долго смотрела ему в глаза, прежде чем распростёрлась на земле, чувствуя, как крупинки песка царапают кожу лба, а косы изваливаются в пыли, которую до неё, богини, попрали ногами неупокоенные духи и их злобные аспиды, творения тьмы.
— От всего рода своего приношу тебе извинения, великий Кощей, воин царства Навьего. — Лёля старалась тщательно проговаривать каждое слово, чтобы Кощей не нашёл повода для недовольства и отпустил уже Ульяну, прекратил её мучения. — Отныне твоя я, каждый
— Достаточно! — Лёля подняла голову, а Кощей торопливо махнул рукой, позволяя ей встать с земли. — Все слышали, о чём просила нас Сварожья дочь? Слышали, что хочет она частью царства нашего стать? — сбегая по ступеням, обратился он к призрачной свите, которая стекалась к престолу, заинтересованная редкостным зрелищем.
— И от слов своих отказываться не буду, — сказала Лёля, не поднимаясь с колен. — Как невесте разреши к доброте твоей воззвать. Дай Ульяне и братьям-ветрам уйти с миром. Если мне не дозволишь помочь ей за врата выйти, пошли слуг, смотри, ослабела она как! Клянусь, больше ни о чём тебя не попрошу, верной и послушной женой стану. — Лёля снова склонилась перед Кощеем, едва ли не вжимаясь в тёплую сухую землю.
— Довольно тебе, вставай. Хватило мне твоих извинений. — Кощей уже добежал до подножия лестницы и протягивал руку. — Эй, кто-нибудь, отнесите русалку за ворота!
— Не надо, Лёлюшка, — сипло проговорила Ульяна. — Не унижайся перед ним. Не он здесь главный…
И стена за престолом Кощея в движение пришла.
***
Лёля с ужасом смотрела, как у стены, вроде бы каменной, очертания проявляются. Сначала острые наросты показались вдоль спины необъятной, затем лапа, да такая, что и двоим не обхватить, тяжело возле Ульяны встала, острыми когтями серыми едва ли не волос её касаясь. Русалка в комочек сжалась, крошечная и жалкая на фоне этого чудовища.
Как Род кого-то настолько уродливого и жуткого создать мог?! Голову чудища венчали загнутые рога, испещрённые древними символами, ярко-жёлтые глаза сверкали на оскаленной морде. И самым страшным был взгляд неведомого зверя — осмысленный, умный. Будто не зверь это вовсе, а разумное существо, только что стоящее на четырёх лапах-колоннах, а не на двух ногах. Хвост его, каменной чешуёй покрытый, оканчивался тремя крюками, точно жало скорпионье, да в три раза опаснее.
— Не много ли берёшь на себя, пленницу мою отпуская? — раздался над крепостью низкий рёв.
Чудовище полностью распрямилось, трон Кощея хрустнул под его лапой, точно соломинка. Кощей замер, не добежав до Лёли каких-то нескольких саженей.
— Я здесь хозяин! — повернулся он к своему бывшему престолу. — Моё слово — закон. Да и толку от русалки всё равно нет.
— А чрез Калинов мост ты нас поведёшь, червь?
Лёля вскрикнула, когда обманчиво неподвижный хвост чудовища стремительно юркнул в сторону. Один из шипов вонзился в живот Кощея. Бог, повисший на конце хвоста жуткого исчадия, обхватил его руками, но уже ничего не мог сделать. Он только обернулся к Лёле, а губы его сложились в какое-то неслышимое слово. Чудилось Лёле, что бежать он ей велел, а может, и прощался. Хвост резко вверх рванулся, и Лёля зажала рот руками, неспособная даже кричать. Острое жало распороло нутро несчастного Кощея, обагрив землю под ним божественной кровью. А его удивлённый, ничего не понимающий взгляд, всё ещё был направлен на неё. Лёля не чувствовала к нему ненависти, лишь сожаление и страх. А после с плеч слетела его голова,
— Увидимся через тысячу лет, падаль, — расхохоталось чудовище.
Тело Кощея вспыхнуло красным пламенем, и уже через пару толчков бешено скачущего сердца Лёли ничего не напоминало о жестоком убийстве, совершённом на её глазах. Она беспомощно огляделась, но в челяди Кощея видела страх, что и её сковал, не давая двигаться. Каждый мысленно ту же смерть переживал и повторения её не жаждал.
— Глупец он был, и кончина его справедлива! Хотел сокровище отпустить, что само нам в руки пришло. — Чудовище, что так походило на зверя, но слишком умное, сильное и властное, махнуло окрашенным кровью хвостом и тяжело хлестнуло им по ступеням лестницы. Лёля зажмурилась на секунду, чтобы острые камни, вылетевшие из кладки после удара, не попали ей в глаза. — Или забыли вы, где настоящая жизнь? Да хоть всю Навь захватите, всё той же нежитью останетесь. Хотите и дальше здесь прозябать, пока люди, те самые, что убили вас, и боги, глаза на это закрывшие, под солнцем Яви забавляются?
Гул вокруг Лёли нарастал подобно жужжанию пчёл. Поначалу робкие одиночные выкрики переросли в громогласную поддержку, будто и не умер Кощей только что, да ещё и таким образом жестоким. Лёле показалось, что она единственной была, кто хоть толику сочувствия и скорби ощущала к кровавым следам на песке, почти высушенным багряным огнём. А ведь ещё несколько минут назад этот бог дышал, говорил, руку к ней тянул и предлагал совместную жизнь, которого у него теперь нет. Пусть Лёля не любила Кощея, но она его и не ненавидела.
Оторвавшись от притягивающего взгляд пятна, Лёля с опаской, вдоль самого краешка каменной лестницы, постаралась прошмыгнуть к Ульяне. Она не надеялась её спасти, но хотела хотя бы оттащить в сторону от жуткого создания, способного одним ударом когтистой лапы переломать кости им обеим.
— Неужели ко мне бежишь, к другу своему старому?
Земля ушла у Лёли из-под ног, в ушах засвистело от движения резкого. Она болталась в воздухе в кольце каменных пальцев и упиралась руками в холодную кожу, на ощупь будто бы змеиную. Один из полукруглых когтей вонзался ей в спину, и Лёля боялась, что и её неведомый зверь проткнёт, как проткнул Кощея.
— Успокойся, младшая дочь Сварожья, не брыкайся. Знаешь ведь, тебя мне убивать причин нет.
Лёля распахнула глаза, не веря в услышанное. Она даже отбиваться перестала, пытаясь найти отгадку такого простого и даже благожелательного к ней обращения. И она поняла, кто мог приветствовать её как давнюю знакомую. Тот, по чьей милости она руки в крови людской запятнала. Она остановила бесплодные попытки вырваться и холодно взглянула Скипер-Змею в смеющиеся змеиные глаза.
— Так вот ты какой, мучитель мой, — сказала она, вложив в голос всё своё презрение. — Не добил тебя брат Перун, выходит?
— Сил у брата твоего не хватит с порождением истока Древа Мироздания справиться, — весело ответил Скипер-Змей, острожно опуская Лёлю на землю. — Всегда найдётся тот, кто захочет умениями моими воспользоваться. И если повезёт, этот кто-то достаточно могущественным окажется, чтобы печати снять. — Рогатой головой он указал на обагрённый кровью песок. — И глупым при этом.
— Что ты ему пообещал? Царство Чернобога отдать? Из-за желания власти Кощей тебя освободил?
— Да, нужна ему Навь была. Всю Навь он захотел, а потом и тебя в придачу. Но проблема в том, что Навь и для моих замыслов потребна.