Там, где мы служили...
Шрифт:
— Я сейчас допишу, — заторопился Эрих, — занесите…
— И спросите почту, — добавил Джек.
Вода в душевой текла только холодная. Витька с удовольствием вообще отказался бы от мытья, но Майкл не только умылся, но и облился водой, выдохнул и повёл мокрыми плечами — стыдно было не последовать его примеру… Не попадая зубом на зуб, Витька растёрся полотенцем и начал по возможности быстро одеваться. «Переход на зимнюю форму одежды» тут означал просто поддевание под крутку чёрного свитера с кожаными манжетами и наплечниками, а так же ношение тёплых носок, нижних штанов и кожаных перчаток, да утеплённого кепи. Говорят, раньше в Африке любой, кто одел бы такое хоть зимой, хоть летом, попал бы в дурдом. Но это было в практически сказочные времена, которые Витька воспринимал даже не как историю, а именно почти как сказку. А сейчас во всём этом, да
— Ну, мы пойдём, — сказал Майкл, застёгивая клапаны перчаток. Эрих передал ему письмо; Джек просто поднял руку, не отрываясь от книги. Никто больше ещё не встал, да и то — в блиндаже, который отапливала печка, было не больше +12…
…Снаружи шёл дождь. К счастью — без ветра и не очень сильный. Линии траншей с точками блиндажей, извивавшиеся по холмам, казались серыми и унылыми. В капонирах мокли, надвинув капюшоны, часовые.
Идти по траншеям было не так уж неудобно — решётчатые настилы над суженым дном не позволяли скапливаться грязи. Но по траншеям шагать становилось тошно с первых же метров, и посыльные, оскальзываясь в грязи, пошли по брустверу. Благо, в таком глубоком тылу опасаться было давно некого.
Шли мимо блиндажей, из которых никто не высовывался, мимо пустующих, раскисших самодельных спортплощадок, мимо зачехлённой техники, возле которой мерно расхаживали часовые. Витька уже успел сходить часовым в бронепарк и сейчас повёл плечами, вспомнив тягучие унылые часы дежурства…
Почти с удовольствием они зашли в блиндаж, где размещалась служба связи. Пока Майкл сдавал письма и получал конверт с почтой на отделение, Витька отошёл к «вертушке» со свежей прессой.
Он сразу взял свежий номер «Военного дайджеста» — его оставалось всего ничего, этот журнал расхватывали быстро. Из стойки с книжками — на серой бумаге, в мягких ярких обложках — выбрал с полдюжины новых выпусков русских «Хочу всё знать», «Умелые руки», «Библиотеки приключений», «Библиотеки фантастики»… Собирался уже было идти, тем более, что и Майкл двинулся к выходу — но взгляд упал на номер «Звёздной дороги» за этот месяц. Дома Витька брал этот журнал в библиотеке и однажды упёр номер про Кобрина. [16] И его застукали… и провели от библиотеки прямо до дома с журналом в руках…
16
Мирослав Александрович Кобрин в конце Серых Войн стал первым человеком, высадившимся на Луну на корабле «Прыжок».
Воспоминание было стыдным до последней степени. Но номер Витька не взять не мог — и поспешил следом за Майклом.
Не сдержавшись и прижав всё взятое локтем, Витька начал листать«…дорогу» — прямо на ходу, время от времени стряхивая с листов капли дождя. Нахлынули воспоминания, словно наяву, он увидел всеми правдами и неправдами добытые фотокопии страниц этого журнала, которыми была обклеена его маленькая комната — не очень хорошие фотки великих людей и стремящихся ввысь кораблей, первые шаги в космосе, такие робкие и дорогие — но мальчишки из его класса скопом, безрассудно и совершенно против мальчишеских правил вздули бы любого, кто предложил бы отказаться от этих шагов. Ради чего угодно отказаться. Вспомнились строчки из замечательной песни — они вспоминались всякий раз, когда он глядел на людей на плакатах…
Мы явились на свет В жесточайшем, стремительном веке — Чтобы люди людьми Оставались в пиру и в бою…Забывшись, Витька вслух произнёс:
— Ого! Англичане всё-таки решили импульсник строить…
— Я посмотрю?
Голос Майкла и саам вопрос были настолько неожиданны, что Витька вздрогнул:
— А?
— Можно посмотреть журнал? — снова терпеливо повторил Майкл, глядя спокойными, холодными, но сейчас заинтересованными глазами.
— Да держи, конечно… — помедлив, Витька нерешительно спросил: — Увлекаешься?
Несколько секунд Фой смотрел на Виктора, а потом… потом его глаза вдруг залучились и стали глазами обычного мальчишки. Развернув постер, он сказал мечтательно, глядя на снимок похожего на револьверный барабан аппарата на гигантском стапеле:
— Его назовут «Воден». Уже решено, голосование было…
— А? —
— Увлекался, — признался Майкл, листая журнал. Помедлил, глядя на русского, словно оценивая его. Пожал плечами, словно отвечая «почему нет?» своим мыслям. — У нас был клуб юных астронавтов. Я там занимался. Мечтал о полёте на Марс.
— А почему бросил? — спросил Витька и осекся. Лицо Майкла потемнело, он закусил губу. — Прости…
— Ничего, — Майкл мотнул головой. — Это хорошо даже, что не понимаешь…
— Я понимаю…
— Не понимаешь, — грубо и резко перебил Майкл. — А ты тоже увлекался, да? — тут же уже совсем иначе спросил он. С интересом, живо… И Витька, решивший было всерьёз обидеться и даже полезть в драку, не смог не ответить:
— Да. Правда так… читал, смотрел. Но у меня дома есть книжки Привалова. [17] Одна даже с автографом! Он был у нас в школе, я в астрономической олимпиаде участвовал…
17
Сергей Сергеевич Привалов — один из выдающихся инженеров Русской Империи времён Серых Войн, конструктор ядерных ракет.
— Подумаешь, Привалов! — заносчиво сказал Майкл. — Он даже не астронавт, а просто конструктор! И вообще обс… это… обскурант! [18]
— Ха, так у нас и Кобрин есть! — торжествующе бросил Витька. — И, между прочим, я даже Краюхина [19] читал!.. Только мало что понял, — признался он тут же. — Но наш отряд космонавтов — самый лучший!
— Ничего, — почти по-детски обиженно ответил Майкл, которому явно нечем было крыть, — зато мы будем первыми на Марсе! [20]
18
«Прыжок» Кобрина совершил свой полёт за: семнадцать часов туда — восемьдесят один час на Луне — четырнадцать часов обратно. В существовавшем тогда при Императоре Совете Космоплавания при голосовании о полёте «за» высказались пять членов из восьми, и среди голосовавших «против» был и Привалов. Решили дело голоса Его Величества и Н.З.Краюхина.
19
Николай Захарович Краюхин — выдающийся лётчик-космонавт-испытатель и инженер-конструктор Русской Империи. В этот период он ещё не известен так, как станет, когда создаст первые фотонные корабли.
20
Через полтора года после описываемых событий, во 2-м году Реконкисты, ядерно-импульсный корабль Англо-Саксонской Империи «Воден» высадил первых людей на Марс. Им командовал Джефри Рэнсом Пауэлл.
Витька фыркнул недоверчиво-презрительно. Но вслух неожиданно для самого себя сказал:
— Знаешь, а я из дома сбежал. Мне шестнадцати ещё нет.
Странно, но сделав это сверхнеожиданное признание, Витька испытал облегчение — словно сбросил наземь тяжеленный рюкзак в походе. Чувство хорошо знакомое… Теперь можно было распрямиться…
— Да я давно догадался, — просто сказал Майкл. — У тебя погиб кто-то?
— Брат остался без ног, — Витька задержал дыхание.
— Вот что… — Майкл вздохнул. — А у меня погибла вся семья.
— Вообще все?! — вырвалось у Витьки. Майкл кивнул:
— Да. Мы переехали на самую границу, отец был инженером, мать — агрономом… Жили в посёлке на фронтире. А потом напали бандиты. Не ожидалось даже, что там остались такие большие банды… Мне тогда было четырнадцать лет… Я был в школе, когда всё случилось. Да мы все там были. И мой брат, младший… ему исполнилось девять. Нам надо было обороняться, школа строилась, как крепость… А мы сглупили. И мы, и учителя… Отбили первый натиск и рванули в посёлок. К семьям. А они только этого и ждали… — Майкл кривился, когда говорил всё это, хотя, наверное, сам не замечал того. — Отца я больше и не видел никогда. А с мамой мы даже встретились, смогли. Бежали к горам. Я помню, что выстрелил в одного урода — они там все настоящие мутанты были — и меня… по голове. А пришёл в себя с мамой в предгорье. Пока она меня тащила, младший потерялся… Там, в горах, мама и умерла.