Там, где мы служили...
Шрифт:
— Ты просто не знаешь, на что эти твари способны. Тем более, что они-то как раз знают, что их ждёт в наших руках… — кто-то захрипел и заколотил по полу ногами, имитируя повешенного, раздался булькающий звук перерезанной глотки. Джек щёлкнул магазином, взвёл автомат и поставил на предохранитель. Процедил: — Ну так даже интересней…
По левому борту «вагона» вдруг словно железным прутом хлестнули, машина вздрогнула.
— Что это?! — побледнев, Пётр невольно отшатнулся от двери. Тут же покраснел, но никто и не подумал смеяться.
— Стреляют, —
Земля наплывала снизу — взвихриваясь водой и грязью, среди разогнанных винтами смерчей дождя; согнутые спины солдат внизу казались холмиками глины.
— Мазл! Наружу! Быстро! — закричала Елена. Витька чуть не упал со скамьи — вертолёт ещё только приземлился и подскочил, а часть взвода уже выбросилась. Выскочил и Витька, стремясь к одному — не упустить спину Эриха. Споткнулся обо что-то, чуть не упал, на него заорали:
— Ё…й в рот, под ноги смотри! — кричал солдат в обычной форме, но с большим знаком Красного Креста в белом круге на спине. Он поддерживал под голову лежавшего прямо в грязи парнишку с иссиня-бледным лицом — лязгая зубами о край большой фляжки с широким горлом, тот пил, а рядом лежала оторванная по локоть правая рука со скрюченными пальцами — бурый обрубок перетягивал кусок троса. Рядом, держась обеими руками за живот, сидела и сквозь зубы стонала белокурая девушка. Её полуобнимал раненый в лицо парень — справа у него всё было разворочено, веко над чудом уцелевшим глазом свисало кровавыми лохмотьями, но он говорил по-немецки:
— Потерпи, Магди, потерпи, сейчас нас заберут, солнышко моё…
Офицер-лейтенант — сам раненый в плечо и шею — говорил с пилотом соседнего вертолёта, и говорил не о себе — отделяя себя от раненых:
— Вы их возьмёте? Возьмите их, вы обязаны их взять…
— Возьмём, всех возьмём, грузите на первый борт, — успокаивающим тоном отвечал вертолётчик.
— Виктор! — заорал Эрих, и Витька получил удар ладонью по шлему. — За мной!
Бежали по каким-то траншеям, где лежали вповалку чужие трупы, хлюпали грязь и кровь, сидели люди с неразличимо-чёрными лицами, похожими на мокрую землю, с оружием в руках — то ли в перчатках, то ли похожих на перчатки. Стреляли, казалось, везде, но откуда-то спереди стрельба приближалась по мере продвижения, а вместе с ней — какой-то надсадный голос, что-то выкрикивавший.
— А инженеры молодцы, — выплюнул на бегу Мальвони, — хорошо поработали.
Инженерная рота и в самом деле сработала здорово. Да и то сказать — конфедеративные инженеры умели не только рыть, взрывать и строить, но и сражаться, и очень неплохо сражаться.
Траншея открывалась в эркер — бетонированную площадку, где стояли орудия. Именно — стояли, сейчас тут лежали клочья металла, труп, а солдаты в форме Рот перестреливались с врагом, пригнувшись у стенки. Теперь было слышно, как кто-то кричит в мегафон — сорванно и зло — ругательства и угрозы.
Из бокового хода вынырнул капитан с «печенегом» в руках. Скобенюк отдал ему честь:
— Товарищ
— А, отлично, — капитан отсалютовал в ответ. — Ну что же, извольте посмотреть, с чем придётся иметь дело…
Посмотреть хотели все, не только лейтенант. За обрушенным куском стены поднимался скальный откос, на высоте примерно полутора метров в нём чернели прямоугольные бойницы. Из некоторых красиво выдувало огонь, из других строчили автоматы и пулемёты. Выше, над бойницами, бешено рвался в струях горячего воздуха синий флаг с перевёрнутой белой пятиконечной звездой.
— До стены мы несколько раз доходили, — пояснил капитан. — Но они каждый раз контратакуют…
— Вижу… — задумчиво кивнул Скобенюк. Это в самом деле было видно, что доходили — на развалинах вперемешку лежали трупы и конфедеративных солдат, и «синих беретов».
— Я вызвал огнемётный… а, вот они! — оживился капитан. — Сейчас почистим ещё — вам будет легче.
Серо-зелёный Т-90, с хрустом дробя в щебень гранит и давя трупы, выполз откуда-то сбоку. Из приплюснутой башни вместо привычного орудия торчал короткий широкий патрубок инженерной мортиры, покрытый на срезе чёрным нагаром.
Очевидно, защитники каземата поняли, что им сейчас погибать. Стрельба стала ещё яростней, но её почти забивал нечеловеческий, полный злобы, ужаса и тоски общий вой…
5
Т-90 выпустил по щелям шесть 203-миллиметровых фугасов с напалмом и столько же боеприпасов объёмного взрыва. Каземат сделался окончательно похож на действующий вулкан в стадии саморазрушения. Но, когда инженерная рота вновь пошла в атаку, из огня навстречу с хриплым рёвом ударили чёрные чудища — и инженеры вновь откатились.
— Ясно, — сказал наблюдавший за всем этим Скобенюк. — Ну, хватит материал переводить, мы начинаем работу. Прикройте нас своими стволами.
Лейтенант действовал грамотно и расчётливо. Обойдя позиции по траншеям и завалам земли, он вышел со взводом к откосу, на который и начал подъём — вполне спокойно, благо, наклон был не очень большой. Всаживая в расщелины тесаки и протягивая тросы, взвод полез вверх, до скального карниза, а потом по нему двинулся параллельно земле к огневым точкам врага…
…Делал такое Витька раньше. Делал на скалодроме, на стене разрушенного дома — спуск, гранаты в окна, очереди в мишени… Только права Елена, там боевые — один из десяти. А здесь — все.
— Ударь-ка, — парень из 1-го, Витька его ещё не запомнил, держал тесак у расщелины. Витька двумя ударами приклада загнал клинок поглубже. — Ага, хорошо, — парнишка продёрнул трос через рукоять. — Сейчас поедем…
— Значит, так, — Скобенюк удобней закрепил на бедре «сайгу». — Винклаут. [24] Всё. Первое — мазл!
24
Выбить врага (англ. арм. жаргон)