Там, где мы служили...
Шрифт:
— Хро… хро… хро… — послышалось похрюкиванье секача. В двух местах кусты зашевелились и раздвинулись — двое с ручными пулемётами перебежали чуть вниз по склону, синхронно залегли за деревьями — словно растаяли. Следом начали появляться остальные.
Ник — а именно он сидел в кустах — сбежал к самой воде, постучал по стволам нескольких деревьев, хмыкнул и указал Елене на значок, вырезанный на серебристо-серой коре —
Девушка подняла угол
— Пить можно.
— Только неохота, — тихо добави Ник. — Кто тут был?
— Рышарт, он повёрнутый на водичке, — пояснила Елена.
Подошёл Джек:
— Брод есть, — мотнул он головой, — помечен. Окурки косяков, деревья кое-где порублены. Следы от большегрузки, вытягивали из грязи.
— Давно? — Елена прицелилась глазом на течение.
Джек задумался:
— Эндрю бы сказал точно — а я не скажу. Дождь, грязюка.
— По тому берегу они не пройдут, там болото, — Жозеф подошёл, вытирая ладонь о штаны. — Они направо повернули, сразу за рекой.
— Нам это не покатит, — Елена поправила ремень шлема. — Ник, посмотри.
Канадец махнул рукой Петру, указал Витьке на берег. Русский перебежал за валун, лёг, выставив пулемёт. В глубине души он был доволен тем, что не ему предстоит лезть в холодную даже на вид чёрную воду…
…Ник жутко не любил этих переправ. На противоположном болотистом берегу торчали редкие молодые берёзки, но у корней густо сплеталась высокая жухлая трава… «Не прогляди, Вик, — мысленно попросил канадец, чувствуя, как в сапоги медленно полилась вода. — Мать же ж твою, до чего хо-лод-но-о…»
Температура воды в самом деле была едва больше +8 градусов по Цельсию — а по наставлениям при +5 переправа нежелательна, при +3 — уже невозможна… Вода дошла до живота, и Ник с ужасом ждал, когда она поднимется выше. Нет, выше она не поднималась, но в паху возникло ощущение камня. «Ещё какое воспаление подхватишь…» — зло подумал он, оглянулся… Губы у идущего следом болгарина были синие, глядел он с отчаяньем — Пётр был ниже Ника, вода подошла ему под грудь. Перед младшим по возрасту и званию киснуть не годилось, и Ник даже изобразил улыбку…
…На «берегу» вода доходила всего лишь до середины голени, около деревьев качались под ногами припадочные кочки. Пахло резко…
— Торфяник, — буркнул Ник.
— Не п-п-п-п… пролезем? — заставил себя выговорить Пётр. Он пытался сдержать дрожь, но всё равно заходился приступами.
Ник нагнулся, подхватил кусок торфа (ощутив мертвенный, ледяной холод) и сдавил его. вода потекла струйками, сам торф бугорками выдавился между пальцев.
— Пройдём, — Ник бросил комок и вытер ладонь о голенище. Пётр покрутил рукой над головой…
…Витька оказался рядом с ними почти сразу — он чуть ли не перебежал реку. Огляделся и цокнул языком:
— Да, пейзажик… Африка. У меня в одной книжке фотки есть про Африку, какая она была. Нич-чего общего.
— Дальше будет ещё лучше, — обнадёжил Ник…
…Этот ночлег Витька запомнил надолго. Почти час они шли по болоту — изматывающе медленно, постоянно глядя по сторонам. В двух местах обнаружились засидки снайперов — пустые и непонятно чьи — но осторожничать стали ещё больше. Стоило сделать неловкий шаг — и в сапоги лилась ледяная, обжигающая вода. Вскоре Витька понял, что толком не чувствует ног — идёт словно на каких-то обрубках… Свитера под курткой позволял себя в целом — выше бёдер — чувствовать тепло, но пару раз начинал идти снег, навевавший тоску. Лужи чёрной воды морщила рябь от ветра, хлеставшего по лицу даже сквозь маску.
Развести огонь было бы можно даже из сырых дров, но Елена,
— Какого чёрта? — губы у него дрожали, он резко вытер лицо снятой маской. — Мы же ночью сдохнем! Нужно развести огонь!
Елена даже не снизошла до объяснений — присела на валежину, раздёрнула ремни сапог и вылила из них воду, потом — выжала носки. Сапоги сами по себе не промокали, но вода налилась внутрь за голенища, и их пришлось сушить, плеснув в каждый по порции тетратила [30] — сапоги ухали, как миномёты, выбрасывая клубы фиолетового призрачного пламени и даже подпрыгивая. Зато после этого обуваться было — одно удовольствие. Пообедали саморазогревающимися консервами, выпили немного рома. Банки Елена приказала утопить в болоте и окрысилась на Дэниэля за брошенную наземь крышку:
30
Самовоспламеняющаяся жидкость. Начала использоваться имено в данный период, но от неё быстро отказались из-за большой опасности в применении.
— Подними и выкинь!
— Кто её тут найдёт? — проворчал тот.
— Кому надо — найдут!
Крышка плюхнулась в болото — Дэниэль со злости запустил её так, что она «напекла блинов». Все выглядели усталыми и злыми, лично Витька хотел спать — всё равно, как и где. В лагере они совершали тридцатикилометровые марш-брорски, но он ни разу не чувствовал себя до такой степени вымотанным. Сказалось постоянное нервное напряжение — не боевая вспышка с выбросом адреналина, а постояное тихое истощение сил. Больше всего он бояся, что Елена пихнёт его в часовые, но она поставила Джека, Эриха и себя — однако, Жозеф вызвался вместо неё.
— Я бы не смог, — честно шепнул ему Витька.
— Чего? — буркнул валлон.
— Ну, дежурить вызваться вместо…
— Сможешь, — так же равнодушно буркнул тот, — когда до такой же степени обалдеешь, как и мы…
— Хватит болтать, — приказала Елена, заворачиваясь в термоплёнку. — Все в кучу, и чтоб ни писка до подъёма.
— Скатах, [31] — заметил Джек, тем не менее, заворачиваясь в свой кусок…
…Дикая была ночка. Витька на всю жизнь запомнил этот мокрохолодопронизывающий ужас. Термоплёнка исправно грела, но это мало помогает, когда дует и мочит со всех сторон. Лежали кучей, ивсю ночь только и занимались тем, что переползали друг через друга ближе к центру.
31
Демоническая женщина-воительница кельтских мифов, воспитательница целого ряда героев.
В этом жутком, тягучем полусне-полубодрствовании Витька с ужасом вспоминал, как жаловался на тыловое бездействие в тёплом блиндаже! Каким он юыл идиотом… Но он-то ладно, а как же ветераны, уже знавшие, что такое рейд?! Как они-то могли жаловаться на то, что не испытывают этого кошмара?!
Утром никто не шутил и вообще не разговаривал — всё выглядело довольно жутко. Совершенно молча поели (по одной банке чего-то неразличимого, на восхитительно горячего на двоих) и с маниакальным упорством полезли куда-то по мокрому лесу. Если бы Витька присмотрелся к поведению Елены и Джека, он бы понял, что те вполне ориентируются в ситуации. Но присматриваться, по правде сказать, не было сил.