Тайна «Голубого поезда»
Шрифт:
Она быстро посмотрела на Пуаро. Ей вдруг показалось, что он предостерегает ее, указывает на какую-то опасность, которой она не замечает.
— Почему вы говорите, что я в центре этого дела? Действительно, я говорила с миссис Кеттеринг незадолго до ее смерти, но сейчас… сейчас все в прошлом, и я не имею к этому делу никакого отношения.
— Ах, мадемуазель, мадемуазель, ну разве кто-нибудь может с уверенностью сказать, к чему он имеет отношение, а к чему нет?
Катарина с вызовом посмотрела на него.
— Что значат ваши слова? — потребовала она. — Вы хотите что-то сказать мне, намекнуть на что-то, но я ничего не понимаю. Я не понимаю
Пуаро печально посмотрел на нее.
— Ah, mais c’est Anglais ca [51] , — пробормотал он. — Для вас все только черное или белое, четкое и определенное. Но жизнь гораздо сложнее, мадемуазель. В ней бывают события, отбрасывающие тень на людей, которые в них участвуют, еще задолго до начала самого события.
51
Ах, это так по-английски.
Он достал из кармана большой шелковый платок и пробормотал, вытирая лоб:
— Ах, я, кажется, становлюсь поэтом. Давайте, мадемуазель, перейдем к фактам. Скажите мне, что вы думаете о майоре Клайтоне?
— Мне он очень нравится, — тепло отозвалась Катарина. — Он такой обаятельный.
Пуаро вздохнул.
— Что с вами? — спросила Катарина.
— Вы говорили так сердечно, — объяснил Пуаро. — Если бы вы ответили равнодушно — типа «О, он очень мил», eh bien, знаете ли, я был бы доволен гораздо больше.
Катарина молчала, чувствуя себя немного неловко. Пуаро задумчиво продолжал:
— И все же, кто знает? Ах, les femmes [52] , у них есть столько способов утаить свои чувства, и сердечность — один из них.
Он снова вздохнул.
— Не понимаю… — начала было Катарина.
— Вы не понимаете, — перебил ее Пуаро, — почему я так назойлив, мадемуазель? Я — пожилой человек и временами, правда, нечасто, я знакомлюсь с людьми, которые становятся мне дороги. А мы с вами друзья, мадемуазель, вы сами только что это признали. И именно поэтому мне очень хочется видеть вас счастливой.
52
женщины.
Катарина неподвижно смотрела перед собой, задумчиво чертя зонтиком узоры на песке у своих ног.
— Я задал вам вопрос о майоре Клайтоне, мадемуазель; теперь я спрошу вас о другом человеке. Вам нравится мистер Дерек Кеттеринг?
— Я едва знаю его, — сказала Катарина.
— Это не ответ.
— Другого у меня нет.
Пуаро, пораженный тоном ее голоса, посмотрел на нее и серьезно кивнул.
— Возможно, вы правы, мадемуазель. Но послушайте меня. Я много повидал в жизни и знаю, что есть на свете две истины. Хорошего мужчину может погубить любовь к дурной женщине — вот первая истина. Но есть и вторая: дурного мужчину с таким же успехом может погубить любовь к хорошей женщине.
Катарина резко подняла голову.
— Когда вы говорите «погубить»…
— Я имею в виду «погубить» с его точки зрения. Человек должен быть искренен в преступлении, как и во всем остальном.
— Вы пытаетесь предостеречь меня, — тихо произнесла Катарина, — но от кого?
— Я не могу заглянуть к вам в душу, мадемуазель. Впрочем, если бы даже и мог, вы бы мне этого не позволили. Поэтому я
— Граф де ла Рош, — улыбнувшись, произнесла Катарина.
— Есть другие, более опасные, чем граф. В них есть определенные привлекательные качества — смелость, отвага, ум. Вы очарованы, мадемуазель, я вижу это, но надеюсь, что дело далеко не зашло. Человек, о котором я говорю, чувства, которые он испытывает, — все это искренне, но тем не менее…
— Да?
Пуаро встал и некоторое время молча смотрел на нее. Наконец он заговорил медленно и отчетливо:
— Вы могли бы еще полюбить вора, мадемуазель, но не убийцу!
Произнеся эти слова, Пуаро резко повернулся и удалился.
Катарина вскрикнула, но он не обратил внимания. Он сказал все, что собирался сказать, и теперь ушел, оставив ее раздумывать в одиночестве над его последней недвусмысленной фразой.
Из казино вышел Дерек Кеттеринг. Увидев Катарину, он подошел к ней.
— Я играл, — сказал он с легким смешком, — и играл неудачно. Спустил все, что имел при себе.
Катарина с беспокойством посмотрела на него. Ей сразу бросилось в глаза что-то новое в его поведении, какое-то скрытое волнение, проявляющееся во множестве мельчайших признаков.
— Вы, наверное, любите играть? У нас сердце игрока.
— Вечного игрока? Да, вы правы. А вы сами разве не находите в этом ничего привлекательного? Рискнуть всем в один прекрасный день — что может с этим сравниться?
Катарина, прежде казавшаяся себе спокойной и сдержанной, внезапно почувствовала, как ее охватывает сильное волнение.
— Я хочу поговорить с вами, — продолжал между тем Дерек. — Кто знает, будет ли у меня еще такая возможность? Здесь говорят, что я убил свою жену. Нет, нет, не перебивайте. Это, разумеется, чепуха. — Он замолчал на несколько минут, а затем продолжал, но более медленно. — В разговорах с полицией мне пришлось, правда, утаить кое-что для того, чтобы соблюсти… ну… определенные приличия. От вас я не хочу скрывать ничего. Я хотел жениться на деньгах. Я очень в них нуждался, когда встретил Рут Ван Альдин. Лицом и фигурой она напоминала мадонну, и я уже думал, что смогу быть счастлив. Но был горько разочарован. Моя жена никогда не любила меня; еще до нашей свадьбы она полюбила другого человека. О, я не жалуюсь! Наш брак был сделкой, выгодной для обеих сторон. Ей нужен был титул Леконбери, а мне — деньги. Вся беда была в том, что Рут — американка. Нисколько не любя меня, она тем не менее требовала, чтобы я принадлежал только ей, чтобы я ходил перед ней на задних лапках. Время от времени она прямо заявляла мне, что купила меня с потрохами, что я ее собственность. Ну и как результат — я обращался с нею безобразно. Мой тесть скажет вам так и будет совершенно прав. К моменту смерти Рут мне самому угрожала смертельная опасность. — Он внезапно засмеялся. — Всякому, кто осмелится выступить против Руфуса Ван Альдина, неизбежно угрожает смертельная опасность.
— А затем? — тихо спросила Катарина.
— А затем… — Дерек пожал плечами. — Затем Рут была убита — весьма кстати.
Он опять засмеялся, и звук его смеха причинил Катарине боль. Она вздрогнула.
— Да, — сказал Дерек. — Это дурной тон, но зато это правда. Теперь я хочу сказать вам вот что. Когда я увидел вас впервые, я сразу понял, что вы — та женщина, которую я ждал всю свою жизнь. Я боялся вас. Я думал, что вы принесете мне несчастье.
— Несчастье? — резко спросила Катарина.