Тайный брак

Лактысева Лека

Берег был обрывистый, но внизу, перед обрывом, виднелась узкая полоска песчаного пляжа. К нему и пристала спущенная с борта судна четырехместная шлюпка. Капитан объяснил, что вблизи от берега слишком мелко, чтобы барка смогла подойти к земле вплотную. Да и оборудованного причала нигде поблизости видно не было. 

Сам капитан остался на «Тартаруге». С пассажирами своими он простился вежливо, но прохладно.

– Темных путей, нэйта Ренсли. Боюсь, больше не свидимся, - сказал он напоследок Анналейсе.
– До конца осени я еще по реке ходить буду, а как зима настанет, передам барку старшему помощнику

и отправлюсь в родные края.

– Да благословит ваши дороги Столп Заката, квелл, - пожелала ему Лейса.
– Такки за то, что доставили нас до места живыми и невредимыми. 

Капитан на это молча поклонился и замер, скрестив руки на груди и глядя в воду. 

Он не двинулся с места, когда Лейса, Маура, а потом и рейва Калвина спускались по веревочному трапу в шлюпку. Не пошевелился и потом, когда боцман Илви сел на весла и сильными толчками направил шлюпку к недалекому пляжу. 

«Злится на меня капитан, - думала Лейса, глядя на барку, которая становилась все дальше.
– Обидно ему, что я не приняла его ухаживаний!» Сама она об этом решении в тот момент ничуть не сожалела. Только когда боцман вытащил шлюпку на берег и помог женщинам сойти на берег, огляделась кругом и спросила с недоумением:

– И куда нам теперь?

– Туда, - боцман указал рукой в направлении обрыва. Там, в десятке шагов по ходу течения, виднелись заросли кустарника.
– Найдете вход в пещеру. Там вас встретят. А мне пора. Прощайте. 

Маура с капитаном рассталась легко, а вот с боцманом расставаться не хотела. Всхлипывала, цеплялась за загорелую жилистую шею, обещала, что никогда-никогда не забудет своего друга!

Рейва Калвина с трудом оторвала малышку от растерянного мужчины. Кивнула на шлюпку:

– Уходите скорей! И мы пойдем. Темно уже, а нам еще незнамо сколько до жилья добираться. 

Боцман Илви столкнул шлюпку в воду, забрался в нее и был таков. Анналейса посмотрела на сгруженные прямо на песок неподъемные лари, на плотно набитые дорожные сумки…

– И как мы все это до пещеры дотащим? 

– Идем, посмотрим, может, найдем помощников.
– Рейва Калвина решительно зашагала к кустам. - Воровать наше добро тут некому.

Маура так и сидела у няни на руках, уткнувшись носом в ее крепкое плечо. 

Вход в пещеру оказался там, где и ожидалось. Выглядел он большим темным провалом, откуда не доносилось ни лучика света, ни звука шагов или голосов. 

Анналейса остановила няню, задвинула себе за спину:

– Стойте! Я первой пойду! Не нравится мне эта тишина и тьма. Да и на пляже отчего-то пусто. 

– И я удивлена, что нас не встречали… - нехотя призналась рейва Калвина. 

– Вот сейчас что-нибудь и выясним.

Анналейса закрыла глаза, призвала свой новый Дар - ночное зрение - и решительно шагнула во тьму пещеры.

19. Эйлерт

Маг Ночи не может заблудиться. Он всегда знает, где находится. Ему не помеха ни тьма, ни слепота. Для него, помимо обычных путей, открыты дороги Ночи. Эйлерт вырос с этим убеждением. Привык, что по-другому просто не бывает. Но в этот раз что-то было совсем не так. 

Он проснулся - или очнулся?
– в странном месте: темном, сыром и жарком. Какая-то вязкая бурлящая жижа мягко облегала его со

всех сторон, булькала лопающимися пузырьками, мешала шевелиться, но зато не давала замерзнуть. Эхо от звона лопающихся пузырьков подсказывало, что он оказался в очень небольшом замкнутом пространстве. 

Сарданские купальни? Он не слишком любил париться там, среди десятков других магов. Предпочитал мыться в уединении. Да и не полез бы в ванны с целебной грязью в одежде. К тому же, в купальнях всегда светло. А тут… Эйлерт не без труда открыл глаза - и ничего не увидел. Ни толики света не пробивалось сквозь окружающую его темноту. 

Он, не пытаясь пошевелиться, потянулся к своей силе. Вместо одного потока внезапно ощутил четыре. Так, будто на его призыв вдруг отозвались все четыре Столпа. Но ведь это невозможно?! Решил не обращать внимания на три чужих потока и зачерпнуть из своего, Ночного. Магия щекоткой прошлась по телу, облизала ласково руки и утекла, как вода сквозь пальцы.

Маг Ночи не умеет бояться. Он всегда готов встретиться со смертью. Он способен забыть о боли и сражаться так, будто не получал ранений. Этому Эйлерт тоже научился с детства. Но сейчас испугался - так, что клацнули зубы. Что с ним?! Почему магия больше не подчиняется? Даже самое простое, не требующее заклятий и особых усилий ночное зрение стало вдруг недоступно!

Неужели он потерял магию? Выгорел?!

«Да лучше бы меня драконы сожрали!» - мелькнуло в голове. 

Драконы?

Воспоминания нахлынули, затопили мысли, замелькали жуткими картинами перед внутренним взором. Эйлерт замычал, застонал, завозился, пытаясь сесть. Вязкая грязь не отпускала. Не сразу, опираясь на подрагивающие руки, он все же сумел вырвать из мягких оков голову и верхнюю часть тела. 

Теперь он знал, где находится! Гнездовье… Проклятое место, порождающее самых злобных и кровожадных хищников в мире. Удивительно, что они все еще не порвали и не проглотили его. Похоже, просто не нашли. Эйлерт, не имея сил подняться на ноги, встал на четвереньки, пополз вперед. Ему было безразлично, в какую сторону двигаться, лишь бы добраться до стены, отгораживающей его от остального мира. 

Он уже догадывался, что это за стена. Память подсказывала, что, кроме обломков скорлупы от драконьих яиц, он не видел в Гнездовье ничего - ни скал, ни сваленных в груды камней. Значит, каким-то образом он оказался накрыт, как колпаком, половинкой яичной скорлупы. Похоже, это и спасло его от драконов. Во всяком случае, на время. 

Эйлерт не знал, что случится, когда он сумеет выбраться из своего укрытия. Возможно, где-то неподалеку все еще есть проклятые крылатые твари или их птенцы. И тогда отсрочка, которую дала ему смерть, закончится. Но и оставаться под колпаком он не мог: ему нужны еда и вода! Лучше погибнуть в бою, как храбрый воин, чем, как последний трус, окочуриться от голода. 

Ползти далеко не пришлось. Сделав всего два коротких шага, Эйлерт уткнулся лбом в преграду. Не вставая с колен, выпрямился, ощупал поверхность стены, даже постучал по ней легонько. Стена была гладкой, покатой и отозвалась звуком, говорящим, что там, за тонкой преградой - пустота. «Все-таки скорлупа», - усмехнулся криво. Кто бы мог подумать, что обломок драконьего яйца окажется для него спасительным укрытием…