Тень Беркута

Говда Олег Иосифович

Колдун вел себя так учтиво и угодливо, что очень скоро впечатление от неимоверного чуда стушевались в сознании Бату-хана, и он как-то неожиданно узрел перед собой умного немолодого человека. Больше похожего на факиха или имама, чем на коварного джина, – которыми матери пугают маленьких непослушных детей в монгольских юртах.

Хан хлопнул в ладони, и рабы, со страхом подсунули колдуну большую вязанку черных овечьих шкур, – напротив Батыя, но с другой стороны очага. Все-таки хоть какая-то защита от колдовства. Ведь всем известно, что только самые свирепые из джинов – ифриты могут проходить сквозь огонь, но и они брезгуют дымным пламенем.

–

Подайте гостю кумыс, – прибавила от себя Юлдуз-хатун, заметив, что старик часто облизывает пересохшие губы. – Пролитую кровь, вероятно, также нужно возобновить?..

– Благодарю тебя, о Свежее Дыхание Ветра В Знойный Полдень, – искренне ответил колдун. – Это и в самом деле так...

Газук взял в руки большую пиалу и жадно выпил все до капли.

– Большое спасибо... – повторил, благодарно прикладывая ладонь к сердцу. – Теперь я готов служить тебе, Повелитель, приказывай.

«Что же, – взвешивал между тем Батый, – и бессмертный должен признавать силу монгольского войска. К тому же, недаром он просил не отрубать голову... Должна быть причина! А если отрубить? И сразу сжечь дотла? А пепел развеять по ветру, или распылить над бурной водой? Тело тоже можно сжечь... Кто знает, как тогда будет с воскрешеньем? Может, попробовать? Но тогда я опять не получу ответа на свои вопросы... Нет, лучше подожду. В конечном итоге, куда он денется? Прикажу – и мои тургауды приволокут этого бессмертного за конским хвостом – хоть в монгольские степи, хоть – в Московию. Или и к Последнему Морю. Между прочим, а если действительно волочь в такую даль, то смогут ли останки собраться вместе, дабы воскреснуть?..»

От этих мыслей Саин-хан почувствовал себя гораздо увереннее и милостиво кивнул головой, а тогда сказал, глядя в огонь:

– Ты так и не сказал, кем являешься в действительности...

– Я всего лишь человек, повелитель, – спокойно ответил колдун. – Старый факих, что тысячелетие тому обменял утешения и наслаждение плоти на бесконечное изучение мудрости, оставленное нам теми, кто жил века и века до нас. Спрятавшись от всего мира со своим учителем в безлюдную пущу, я изучал разные науки и набирался ума. То были благословенные времена. Я служил Сульде, и он щедро наделял меня силой. Птицы и зверье, травы и деревья – все подчинялось моей воле. Хоть я был лишь слугой у Богов, зато на земле не нашлось бы человека могущественнее меня. Но – ничто не вечно... Как оказался, это справедливо и в отношении Богов.

Бату-хан удивленно подвел голову.

– Да, Повелитель тумена туменов, – горько вздохнул странный старец. – Боги – тоже уходят. Их сила измеряется количеством людей, которые в них веруют.

Субудай-багатур недоверчиво покашлял.

– Неужели людей стало так мало? – удивился Бату-хан. – Мой славный дед, Потрясатель Мира, конечно, оставил по себе кровавый след, но много и выжило. К тому же, хе-хе, наши воины, старались как могли, увеличивая плодовитость покоренных народов...

– Хвала всемогущему Сульде! – воздел вверх руки колдун. – Женщины рожали щедро и постоянно. Народу в мире хватало с избытком, даже после того, как по нему кровавым потопом прошелся неумолимый Аттила.

– Кто это? – спросил Саин-хан, сурово насупливая брови.

– Этот воин водил свои войска этими степями, когда я был младше на несколько веков, – ответил Газук. – В память о нем осталось только имя данное реке. Итиль… Аттила… Но о нем, расскажу чуть позже, если будет желание слушать. Сначала – о Богах... –

Он перевел дыхание, будто вздохнул. – Так вот: лет тысячу тому назад родился новый Бог. По разному его звали... Безымянный, Единый. Отличающийся от других тем, что собственного сына позволил убить людям, вроде бы во искупление их же грехов. В чем здесь смысл, я до сих пор не понял. Но не обо мне речь... Остальные боги поначалу со всего этого только посмеивались... А когда опомнились – оказалось, что сила его стала больше всех их вместе взятых. И хотели бы на старое повернуть, да не властные уже были ни над миром, ни даже над своей собственной судьбой.

– С людьми, которые имеют такого могучего покровителя, лучше не связываться, – пробормотал мрачно Субудай-багатур. – Тебе известно, где земли этого народа?

– Знаю, – кивнул головой Газук. – Но вся суть в том, что Единый не помогает своим последователям при жизни. Он ни во что не вмешивается, а только обещает, устами своих проповедников – наградить за все сполна, после смерти. В созданном им же Раю. Поэтому те, кого убедило его учение, умирают без сопротивления, в ожидании вечного блаженства.

– И не боятся, что их обманывают?! – удивленно воскликнул Саин-хан.

– Те, кто искренне верует, не боятся...

– Вероятно, кто-то из тех, которые заслуживают их доверия, вернулись после смерти и подтвердили обещания Бога? – допустил аталык.

– Насколько мне известно – нет... – ответил Газук.

– Тогда я ничего не понимаю, – пожал плечами Одноглазый Барс. – Неужели еще бывают такие глупцы?

– Именно поэтому давние Боги и просмотрели Безымянного. Они и на мгновение не допускали, что кто-то клюнет на подобные обещания.

Саин-хан немного помолчал, что-то взвешивая в мыслях. А затем отозвался тихо:

– Нет, я предпочту умереть счастливым, чем надеяться на счастье потом... Боги любят шутить. Спохватишься, а изменить уже ничего нельзя...

– Хвала Сульде! Он не ошибся в тебе, о самый Отважный воин мира! – низко поклонился хану Газук. – Ведь я здесь именно по его воле. И рад, что мы сможем прийти к согласию.

– Договориться? – удивленно переспросил Саин-хан. – Бог Войны хочет от меня какой-то услуги?

– Еще бы, – вмешался, хитро прищурив единственный зрячий глаз, Субудай-багатур. – Вспомни, о Непобедимый, что сказал этот раб. Сила богов в количестве тех, кто верит в них! И именно здесь ты можешь оказать Сульде огромную помощь!

– Я не проповедник! – надменно распрямился юный джихангир. – Я – воин!

– Да, Мунке-Сал, и не какой-нибудь! – поторопился вступить в разговор колдун, предпочитая, чтобы Саин-хан узнал о соглашении именно от него, а не от своего аталыка, который похоже, уже обо всем догадался. – И именно поэтому ты, как никто другой, можешь сократить численность сторонников Единого. А давно известно, что порой меньше врагов лучше, чем – много друзей...

Джихангир пристально глянул на Газука и медленно кивнул головой. Такое он понимал.

– Правда, это мне подвластно да и не противоречит славе воина... Хотя, предпочитаю убивать тех, кто вздымает против меня оружие, нежели тех, кто отдается на милость победителя. Зачем портить собственное добро?

– Мудрые слова и достойные Повелителя мира, – опять поклонился Газук. – Рабов и не нужно убивать. Достаточно тех, которые погибнут в битве. Тем более, что когда твои воины узнают, кто поддерживает их в бою, то число сторонников Сульде вырастет и без проповедей...