Тень железной руки
Шрифт:
— Брат… — тихо произнёс Альбрехт, и на глаза навернулись слёзы. — Я вытащу тебя. Во что бы то ни стало!
Небо заволакивало тучами, а трибуны наполнялись знатными зрителями. Среди них наверняка были и те, кто ещё пару дней назад с удовольствием смотрел турнир. Рия глядела на собравшихся с отвращением. Им плевать, кого здесь будут убивать. Плевать, справедливо ли это. Исход поединка им тоже наверняка не важен, они лишь пришли поглазеть на зрелище. Девушка бросила взгляд на Альбрехта. Глубокие мешки под глазами на сером лице делали его похожим на мертвеца… Нет, прочь,
И всё же Альбрехт, несмотря ни на что, хочет помочь брату. Рия поймала себя на мысли, что поступила бы на его месте так же. Наверное, это у них семейное. Дедушка, будто услышав её мысли, вдруг повернулся к ней, добродушно улыбнулся и сказал с хитрым прищуром:
— Девочка моя, что бы здесь сегодня не произошло, обещай, что ты никогда не позволишь своей гордыне разделить тебя с теми, кто тебе дорог. Жизнь слишком коротка для пустых ссор и глупых обид, но, к сожалению, я вижу это только теперь, под самый её закат. Не повторяй наших с Карлом ошибок, будь счастлива здесь и сейчас.
Сказав это, Альбрехт поцеловал Рию в лоб и крепко обнял. Его величество на другой стороне ристалища встал и поднял вверх железную руку. Набиравший силу гомон трибун исчез, будто его и не было.
— Сегодня, — провозгласил король, — мы станем свидетелями суда богов! Алхимик Карл Эльдштерн обвиняется в том, что, пользуясь моим личным доверием, совершил покушение на мою жизнь.
На этих словах зрители недовольно зароптали. От их ненавидящих взглядов сжалось сердце даже у Рии, чего уж говорить о дяде Карле, который сидел всё так же неподвижно, будто его могли казнить за любое движение.
— Сам же он, — продолжал король, — отказывается признавать свою вину, утверждая, что в его действиях не было злого умысла. Чтобы выяснить, виновен ли алхимик Карл Эльдштерн в покушении на королевскую жизнь, был выбран суд богов. Ибо нет на свете справедливости выше, чем божественная. Дело разрешится поединком представителей обеих сторон. Со стороны короны выступает сир Гильям Фолтрейн, командующий королевской гвардией. Со стороны алхимика Карла Эльдштерна — Альбрехт Эльдштерн, профессор Аркентальского университета.
Трибуны зашептались. Они явно не ожидали услышать одну и ту же фамилию дважды.
— Встаньте, Карл Эльдштерн! — сказал король, протянув руку. — Вам предоставляется слово.
— Ваше величество, — произнёс Карл полным отчаяния голосом, настолько громким, насколько он мог быть в такой ситуации, — не думаю, что мои доводы сейчас будут восприняты иначе, чем пустые оправдания. Я скажу лишь одно: алхимия — не точная наука. Особенно в случае, если дело иметь приходится с полузабытыми рецептами…
— Достаточно! — прервал его король. — Вам предоставлена возможность сказать слово не для того, чтобы оправдаться. Виновны вы или нет — решат боги. Ваш брат вызвался сразиться за вас, лучше скажите что-нибудь ему или племяннице.
Последние слова прозвучали нарочито
— Брат, — произнёс он дрожащим голосом. — прости меня. Тебе не стоило вмешиваться.
— Не сомневаюсь, ты бы поступил так же, — негромко сказал Альбрехт, утирая глаза. Взглянув на стоящего вдалеке Фолтрейна, он добавил: — Я одержу верх, что бы ни выкинул мой противник. Ради Карла.
— Поединщики! — раздался громкий голос короля. — На середину!
Альбрехт вновь обнял Рию и крепко пожал руку Дунгару. Оказавшись по ту сторону ограды, он решительно зашагал к середине ристалища. Сир Гильям Фолтрейн сделал то же самое. Рыцарь был облачён в панцирь поверх кольчуги с длинными рукавами, латные рукавицы и наголенники, а голову защищал шлем с решетчатым забралом, через которое было хорошо видно лицо.
На серой накидке красовалось изображение железного кулака, точно как на полотнах, украшавших королевскую ложу. Меч покоился в ножнах, а в левой руке сир Гильям сжимал щит в сине-белую полоску, как на гербе дома Фолтрейнов. Вот только здесь за белый цвет отвечали серебристые полосы металла, которыми щит был оббит и по краям.
— Где-то я такое уже видел, — проговорил Дунгар, прищурившись. — Разглядеть бы поближе…
Дедушка Альбрехт и сир Гильям Фолтрейн остановились в десятке шагов друг от друга. Рыцарь взял меч поудобнее и отбросил ножны в сторону, маг же несколько раз взмахнул руками и хрустнул пальцами.
— Бой продолжится, пока один из вас не признает поражение или не погибнет. Да рассудят вас боги! — скомандовал король и махнул железной рукой. — Начинайте!
Раздался краткий звук горна, и сир Гильям бросился вперёд. Он наверняка бы в несколько прыжков добрался до противника, если бы вдруг не споткнулся в нескольких шагах от него, растянувшись на земле. По трибунам прокатилось изумление. Нога рыцаря оказалась зажата меж двух камней, буквально выросших из ровной земли ристалища.
— Послушайте, — произнёс Альбрехт, — у вас нет ни единого шанса. Если вы признаете своё поражение сейчас, вы останетесь невредимы. В противном же случае…
Фолтрейн ругнулся и вытащил ногу из западни, маг в это время уже успел отойти на достаточное расстояние. Рыцарь встал, попытался сделать шаг и едва не споткнулся об очередной торчащий из земли камень. С каждым шагом у его ног появлялось новое препятствие, но он упорно продолжал идти вперёд.
— Рано или поздно вы оступитесь и вывихните себе лодыжку.
— Много болтаешь, старик, — прорычал Гильям Фолтрейн в ответ. На его обычно апатичном лице появилось недовольство, а брови над рыбьими глазами нахмурились.
Альбрехт сделал несколько резких движений рукой, и несколько увесистых камней с металлическим звоном ударились о кирасу рыцаря, оставив на ней заметные вмятины. Вдруг сир Гильям рванулся к противнику и, необычайно быстро для человека в доспехах, оказался совсем близко к нему, едва не поразив того мечом. Зрители ахнули. Маг успех сделать несколько шагов назад и выставить прямо перед собой своеобразную стену из вздыбленной земли.