Тени города. Психологические интервенции в психиатрию

Минделл Арнольд

Пол: Около года тому назад у меня случился сердечный приступ. Примерно в то же время у меня были проблемы с моей подружкой Мэри. В то время я питал тайные надежды, что она станет моей женой и что у нас будут дети. Но спустя пять лет я понял, что она не хочет детей и что у нас с ней разные представления о стиле жизни. Я почувствовал, что мне капут (он быстро прижимает правую ладонь к груди). Я не хотел этого признавать, но так оно и было.

Арни: Я заметил, как вы прижали ладонь к сердцу, когда сказали, что не хотели признавать, что вам капут.

Пол:

Ага, понимаете, на нашем диалекте мы говорим, что, если человек в тревоге (по-немецки, angeschlagen, что буквально означает «побитый»), то его сердце или душа… не могут продолжать жить.

Одна из причин, почему любовные дела так губительны, в том, что страдалец имеет край в отношении чувств. Событие в целом описывается в прошлом, потому что, хотя оно и происходит сейчас, это вторичный процесс. Сейчас Пола тревожат многие вещи, сейчас его одолевают разного рода проблемы, но он в этом не хочет признаваться. Он бессознательно ведёт себя как крутой парень, говорит про себя всякие гадости, он жесток и критичен, и он не признает, что причиняет себе боль. Поэтому и сейчас продолжает развиваться паттерн процесса сердечного приступа.

Его мать, этот первичный и трезвый реализм, обижает обычного парня, пациента, его вторичный процесс, в котором не всё гладко. Такова обычная программа для людей, переживающих сердечные приступы.

ПИТЬ ИЛИ НЕ ПИТЬ

Его главный козырь — забота о себе и любовь к себе, сознание того, что он сильный, чувствующий мужчина. Его вера в себя, как личность, станет решающей в деле отказа от алкоголя.

Пол: Без лечения… я могу опять начать пить.

Арни: Как это произойдёт? Как, в точности?

Пол: Это происходит быстрее, чем можно себе представить. Предположим, вас выписали из клиники. Вы выходите оттуда и идёте к кафе выпить кофе. Там вы встречаете старого дружка с его друзьями и их девушками. Они приглашают вас немного повеселиться с ними… Они много пьют, но вы-то завязали…

Джо: Давайте это разыграем.

Всем присутствующим нравится эта идея, и они начинают играть. Все веселятся, смеются, и всем хорошо.

Пол: Все веселятся, они счастливы, а я начинаю сердиться. У них выпивка, а у меня минеральная вода.

Я подвигаюсь к Полу, чтобы поддержать его в его попытке сопротивляться.

Арни: Я сяду с тобой, мужик. Я на твоей стороне.

Остальные (пытаясь склонить его к выпивке): Давай, Пол, выпей-ка!

Арни: Не делай этого, Пол.

Пол: Сейчас, в данный момент, вы здесь, Арни, и вы мне помогаете. Но, если никого нет рядом… полгода назад я попросил бы вас уйти. Сегодня меня уже не смущает минеральная вода. Меня… больше вообще ничего не смущает.

Вероятно, он вернётся к выпивке, потому что ему неловко пить минералку, а это значит, он не такой человек, как остальные парни. Проблема в том, что он не понимает, насколько он значителен и заслуживает внимания. Поэтому он пытается быть значительным, используя менее пригодные способы. Для того чтобы привлечь внимание и быть собой, ему требуется поддержка. Это демонстрирует следующая история.

Пол:

Несколько лет назад меня сильно доставало пребывание в лечебнице. Все мешают, суют свой нос в чужие дела. Взять хотя бы моих кроликов. Я сам заботился о них, покупал на свои карманные деньги яблоки, салат и морковь. На свои деньги. Но мне всегда пытались всучить два цента, говоря, что мне следует давать им обычную траву, поскольку другая еда чересчур дорогая. Конечно, трава тоже полезна. Но мне не хотелось ухаживать за кроликами так, как советовали окружающие, и кормить только травой. Мне хотелось давать им всё. Мне хотелось побаловать своих кроликов, как балуют жену, понимаете? Я покупал им лучшую еду. Люди говорили, что не надо. Они так меня достали, что я схватил кроликов, положил в коробку, отнёс мяснику и сказал: «Приготовьте их для ресторана!» Я послушался окружающих. Слишком сильный был нажим. Невозможно делать, что хочешь, когда вокруг люди.

Мучительно быть личностью, поскольку часто приходится идти против всего, во что верит коллектив, окружающие. Большинство из нас наверняка отбросят свои индивидуальные черты, если для адаптации давление извне и изнутри окажется чрезмерным.

В случае с Полом нам всё же потребуется заставить его осознать свою силу оставаться самим собой, когда его окружают люди, ту силу, которая является вторичной и которая могла бы сделать из него лидера. Самый простой способ это сделать — показать, что он лидер среди присутствующих здесь.

ДОСТУП К ЛИДЕРУ

Арни: Хвастовство не так уж и плохо.

Социальный работник (не поняв моего подхода): Но, Арни, хвастовство не считается чем-то хорошим.

Арни: Но ЗАЧЕМ человек хвастает?

Пол (заинтересовано): Угу, хороший вопрос.

Арни: Предположим, я хвастаю, что у меня есть Мерседес. Я делаю это потому, что на самом деле я сильнее того, чем выгляжу и чем кажусь. Я боюсь или не осознаю этого. Теперь я мощный Мерседес, а не просто велосипед. Всё, что вы говорите, так или иначе, правда.

Пол: Я крутой… на самом деле я боюсь себя самого… у меня не хватает терпения, я боюсь себя. В своём нетерпении я боюсь этой силы. Я мог бы взорваться в любой момент, вот так (вскидывает руки вверх) — БУХ!

Будь я с Полом один в своём кабинете, я поработал бы с его невербальным сигналом и занялся работой с телом. Осторожно сдерживая движение его руки, соответствующее «БУХ», я мог бы получить доступ к его физической силе. Однако такая работа менее приспособлена для центра социальной службы, чем вербальный доступ к силе.

Арни: Да! Я вижу ваши мощные движения руки.

Пол (быстро): Подождите, пока я перестану говорить!

Арни: Вот она, вот ваша сила! (Я откликнулся на его просьбу подождать).

Пол (снова вмешиваясь): Подождите, я…

Арни (прерывая его): Вот снова ваша сила.

Пол: Подождите!

Арни: Вот и сейчас!

Пол: Подождите минуту. (Продолжает свою тему) я всегда хотел быть больше, чем я есть.