Тени Империй

Семенов Антон

Лёд трещал под ногами, а ветер выл, бросая в лицо колючие хлопья снега. Алексей стоял у выхода из храма, сжимая "Сердце Теней", чьё красное пламя теперь горело ярче, подпитанное осколком. Тени у его ног шевелились как живые, их сила была острой как клинок. Он чувствовал её в крови — не просто мощь, а связь, что тянула его вперёд. На горизонте чернели корабли клана Такамура, их красные флаги с драконом рвались на ветру, а гул машин доносился даже сквозь шторм. Они шли к храму, и он знал — это не случайность.

Акико стояла рядом, её кимоно было

покрыто инеем, а янтарные глаза смотрели на флот с холодной решимостью. Она сжимала меч, её раненая нога дрожала, но голос был твёрд как сталь:

— Моя мать, — сказала она тихо. — Она идёт за мной. И за "Сердцем".

Алексей кивнул, чувствуя, как "Сердце" пульсирует в руке. Он видел её в видении — Масахиро Такамура, женщину с белыми волосами и глазами, как у Акико, но холодными как лёд. Предательство Юкико было её грехом, и теперь она пришла за тем, что считала своим.

Мария подошла, её сапоги скрипели по льду, а голубые глаза блестели, несмотря на усталость. Плащ её был изорван, руны на нём едва мерцали, но она ухмыльнулась, вытирая кровь с плеча.

— Ну, Волконский, — бросила она, — опять семейные разборки? Я думала, после "Ока" мы хоть день передохнём.

Алексей усмехнулся, глядя на неё.

— Отдых — не мой путь, — сказал он. — Но если хочешь, можешь поискать костёр.

Мария фыркнула, хлопнув его по спине.

— Костёр? — отозвалась она. — Лучше я заморожу этих ублюдков. Семейные тайны — не моя забота, но драка — это по мне.

Хару появилась из теней, её миниатюрная фигура казалась призраком в шторме. Кинжал в её руке блеснул, кровь на нём шевельнулась, скользнув в рукав, как живая тень. Она посмотрела на корабли, и её ухмылка была острой, как лезвие.

— Кровь близко, — сказала она, её голос резал ветер. — Я хочу её.

Алексей сжал "Сердце", чувствуя его зов. Он не доверял Хару полностью, но её жажда крови была их оружием, и он кивнул.

— Тогда готовься, — сказал он. — Они не отступят.

Шторм усиливался, снег падал гуще, укрывая лёд белым саваном. Алексей вытащил меч, тени взвились, как пламя, и он посмотрел на Акико.

— Ты знаешь их, — сказал он. — Что они сделают?

Она стиснула зубы, её лицо напряглось.

— Мать не остановится, — сказала она. — Она использует духов и сталь. Клан хочет "Сердце", чтобы вернуть свою силу. Но я не отдам его.

Мария прищурилась, глядя на корабли.

— Духи и сталь? — бросила она. — Звучит как мой день рождения. Пусть попробуют.

Корабли приближались, их корпуса резали лёд, и с палубы доносился гул — не только машины, но и голоса, что пели что-то низкое как заклинание. Алексей кивнул остальным.

— К берегу, — сказал он. — Встретим их там.

Они двинулись вниз, лёд трещал под ногами, а ветер бил в лицо, бросая снег и соль. Храм остался позади, его белые шпили терялись в шторме как призраки. Алексей думал о Юкико — её голосе, её жертве, её сестре, что предала её. Это была не только его война, но и Акико, и он чувствовал её тепло рядом, несмотря

на холод.

На берегу их ждали лодки — красные, с острыми носами, что уже плыли к суше. Из них высаживались воины клана — десятки, в чёрных доспехах с красными драконами, с катанами и винтовками. За ними шли онмёдзи — шестеро, их кимоно развевались, а руки светились белым, вызывая духов. Алексей остановился, тени рванулись вперёд, как щит, и он посмотрел на Акико.

— Готова? — спросил он.

Она кивнула, её меч блеснул.

— Да, — сказала она, и её голос зазвенел, вызывая своих духов.

Мария встала слева, её руки покрылись инеем.

— Пусть попробуют, — бросила она.

Хару исчезла в тенях, её смех растворился в ветре.

— Кровь, — шепнула она.

Воины открыли огонь, пули свистели, но тени Алексея взвились, отбивая их, как стальной щит. Он бросился вперёд, меч рубил, и тени рвали врагов как пламя. Акико пела, её духи — светлые, с длинными когтями — пронзали воинов, но онмёдзи ударил, и белая волна швырнула её в лёд. Мария бросала ледяные нити, пронзая врагов, но дух задел её, и она упала выругавшись. Хару мелькала среди воинов, её кинжал оставлял кровавые следы, но катана задела её бок, и она зашипела.

Алексей прорвался к онмёдзи, тени взвились, как дракон, и "Сердце" запульсировало, наполняя его силой. Он ударил, и тени рванули вперёд, но онмёдзи взмахнул рукой, и белый дух поймал их, швырнув его назад. Он упал, лёд треснул под ним, но "Сердце" откликнулось, и тени рванулись снова, душив онмёдзи, пока тот не рухнул задыхаясь.

Остальные онмёдзи двинулись к нему, их духи — белые, с когтями и глазами, как снег — окружили его. Алексей поднялся, кровь текла из губы, но он сжал "Сердце" сильнее. Тени взвились выше, как буря, и он крикнул:

— Вместе!

Акико запела громче, её духи сплелись с его тенями, Мария бросила лёд, а Хару ударила сзади, её кровь превратилась в тень, что задушила онмёдзи. Они дрались, как единое целое, и враги падали, лёд окрасился кровью, но лодки всё шли, и с кораблей спускались новые воины.

— Их слишком много! — крикнула Мария, её лёд разбился о щит онмёдзи.

Алексей посмотрел на море, чувствуя, как "Сердце" шепчет ему — вызов, не страх. Он сжал камень, тени рванулись к воде, как чёрное пламя, и ударили по лодкам, ломая их как стекло. Воины тонули, крича, но корабли открыли огонь — пушки гремели, и снаряды падали на берег, вздымая лёд и снег.

— К храму! — крикнул он, и они рванулись назад, отбиваясь от врагов. Тени Алексея взвились выше, прикрывая их, Акико пела, её духи держали воинов, Мария бросала лёд, а Хару мелькала в тенях, оставляя кровавые следы.

Они укрылись в храме, где шторм был тише, но гул пушек не стихал. Алексей прислонился к стене, тяжело дыша, и посмотрел на "Сердце". Оно горело ярче, но он чувствовал — его сила ещё не вся открыта.

— Они не остановятся, — сказала Акико, её голос был хриплым от боли. — Мать хочет меня сломать.