Тени Империй

Семенов Антон

Юкико улыбнулась, её фигура начала таять.

— Ты сделал это, — сказала она. — Ты его хозяин.

Свет угас, и она исчезла, оставив его с "Сердцем" в руках. Он чувствовал его силу — теперь не голодную, а подчинённую, как часть его самого. Акико подбежала, её рука коснулась его лица, убирая пот.

— Ты жив, — сказала она, и в её голосе мелькнула тень облегчения.

Мария хлопнула его по спине, ухмыляясь.

— Ну, Волконский, ты точно ненормальный, — сказала она. — Но я горжусь тобой, братишка.

Хару кивнула, её ухмылка стала мягче.

—

Кровь успокоилась, — сказала она. — Пока.

Пещера задрожала снова, и из тьмы раздался звук — не шаги, а низкий гул, как рёв зверя. Алексей сжал "Сердце", тени взвились, и он обернулся. Из теней вышли они — не "Когти", не "Псы", а фигуры в чёрных плащах, с посохами, что светились серебром. Маги "Ока Престола", десяток, и их глаза горели, как звёзды.

— Ты взял "Сердце", — сказал один, его голос был как скрежет металла. — Но оно принадлежит нам.

Алексей шагнул вперёд, тени рванулись, как чёрный дракон, и "Сердце" запульсировало в его руках.

— Попробуйте забрать, — сказал он, и бой начался.

Они дрались, как единое целое. Алексей рубил, тени рвали врагов, подчиняясь его воле, как никогда раньше. Акико пела, её духи сплелись с его тенями, Мария бросала лёд, а Хару мелькала в тенях, её кровь душила магов. Маги "Ока" были сильны — их серебряная магия жгла, рвала, но "Сердце" давало Алексею силу, что пересиливала их. Он ударил, и тени рванулись вперёд, задушив одного, потом второго. Акико пронзила третьего, Мария заморозила четвёртого, а Хару добила пятого.

Оставшиеся отступили, но пещера задрожала сильнее, и стены начали трескаться. Алексей посмотрел на "Сердце", чувствуя, как его сила растёт, и понял — оно не просто подчинилось, оно пробуждалось.

— Уходим! — крикнул он, и они рванулись к выходу, снег хрустел под ногами, а храм рушился за их спиной.

Они выбрались наружу, где ночь встретила их ветром и снегом. Алексей сжал "Сердце", тени затихли, но он чувствовал — бой ещё не окончен. "Око Престола" было разбито, клан Такамура ослаблен, но что-то ждало впереди, и он знал, что его выбор только начался.

Акико стояла рядом, её рука коснулась его, и он почувствовал её тепло. Мария ухмыльнулась, Хару кивнула, и они двинулись дальше, в горы, где война гудела, как зверь.

Глава 11: Тени на ветру

Снег хрустел под ногами, а ветер выл в ушах, бросая в лицо колючие хлопья. Алексей шёл впереди, сжимая "Сердце Теней" в ладони, и чувствовал его тепло — не обжигающее, как раньше, а ровное, как пульс живого существа. Тени следовали за ним, цепляясь за пятки, как верные псы, но он знал — они теперь часть его, подчинённые его воле. Горы Сахалина вставали вокруг, острые и чёрные, как клыки зверя, и ночь давила на плечи, густая, как смола. Позади гудел обвал — храм рухнул, погребя под собой магов "Ока Престола" и их серебряную магию, но эхо боя всё ещё звенело в голове.

Акико шагала рядом, её кимоно было измазано кровью и снегом, но она держалась прямо, как княжна. Её янтарные глаза блестели в полумраке, и он чувствовал её

взгляд — тёплый, но насторожённый. Плечо её кровоточило, но она не жаловалась, только крепче сжимала меч. Алексей хотел спросить, как она, но горло сжалось — её присутствие было достаточно, чтобы держать его в тонусе.

Мария шла следом, её плащ трепался на ветру, руны на нём мигали слабо, как угасающие звёзды. Она хромала, но ухмылялась, вытирая кровь с лица рукавом. Её голубые глаза горели, как лёд, и голос резал тишину:

— Ну, Волконский, — бросила она, — ты точно ненормальный. Разрушить храм, прикончить магов и остаться живым — это уже традиция, да?

Алексей усмехнулся, не оборачиваясь. Её насмешка была как глоток холодной воды — бодрила, несмотря на усталость.

— Если это традиция, — сказал он, — то я не против. Главное, ты рядом не замёрзла.

Мария фыркнула, хлопнув его по спине.

— Замёрзла? — отозвалась она. — Дай мне костёр и самогон, и я переживу ещё десяток таких ночей.

Хару двигалась последней, её миниатюрная фигура почти сливалась с тенями. Кинжал в её руке поблёскивал, кровь на нём шевельнулась, скользнув в рукав, как живая тень. Она молчала, но её ухмылка — острая, как лезвие — говорила за неё. Алексей чувствовал её взгляд, но не оборачивался. Она была с ними, пока "Сердце" было у него, но он знал — её жадность никуда не делась.

Они спускались с гор, тропа вилась между скал, узкая и скользкая от льда. Алексей смотрел на "Сердце", чувствуя его зов — не голодный, как раньше, а спокойный, но настойчивый. Голос Юкико затих, но её слова — "стать его хозяином или его рабом" — эхом звучали в голове. Он выбрал первое, но чувствовал — это не конец. Камень был живым, и его сила росла, как река перед половодьем.

— Куда теперь? — спросила Акико, её голос был тихим, но резким, как звон колокольчика. Она остановилась, глядя на него, и снег оседал на её ресницах, делая её ещё красивее.

Алексей вытащил свиток, что уцелел в храме, и развернул его. Линии на карте вели на север, к побережью Сахалина, где море сливалось с горизонтом. Он указал на точку, едва заметную в углу.

— Здесь, — сказал он. — Старая крепость. Если верить письмам онмёдзи, там спрятан ключ к "Сердцу". Что-то, что поможет его удержать.

Мария прищурилась, глядя на карту поверх его плеча.

— Крепость? — бросила она. — Ещё одна ловушка, небось. Ты уверен, что оно того стоит?

Алексей кивнул, сворачивая свиток.

— "Сердце" моё, — сказал он. — Но я чувствую — оно не всё мне отдало. Если есть способ его обуздать, он там.

Хару фыркнула, шагнув ближе.

— Ключ? — сказала она, вертя кинжал. — Или клетка. Оно голодно, мальчишка. Ты думаешь, оно позволит себя запереть?

Акико посмотрела на неё, её глаза сузились.

— Оно подчинилось ему, — сказала она. — И я верю, что он найдёт способ. Как Юкико хотела.

Хару усмехнулась, но промолчала. Алексей сжал "Сердце" сильнее, чувствуя, как тени шепчут ему — не слова, а образы: море, башня, фигура в плаще. Он кивнул.