Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом

Рейман Андрей

– Неспокойно мне. Над нами что-то нависло, я чувствую. И самым мудрым решением было бы сейчас убраться отсюда поскорее. Я не могу это объяснить, но я чувствую приближение опасности. Как тогда, у Борика, но не знаю, откуда она идет.

В стельку пьяный завсегдатай, проходя позади Йорвина, споткнулся о собственную ногу и рухнул прямо Йорвину на спину. Придавленный весом мужика, Йорвин припал на стойку, ненароком стряхнув на пол кружок с семечками вместе с очистками.

– Безумный! - крикнул Йорвин. Юрки аж подпрыгнул. Виновник валялся на полу и был едва ли в состоянии

попросить прощения. Йорвин оттащил его в сторону, чтобы тот не загораживал проход.

– Это нервы, успокойся, - выдохнул Йорвин, вернувшись к Юрки. «Человек Кейна» вдруг вскочил, чуть не уронив стул, на котором сидел, но Кейн, схватив его за ворот кафтана, твердой рукой усадил на место.

– Нет, не нервы. Нервы-то у меня хоть куда. Это чутье, говорю тебе.

Мимо вальяжно прошагала рыжая куртизанка, призывно качая бедрами. Остановившись около Йорвина, она поправила тесноватое ей декольте и облокотилась на стойку около него.

– Привет, красавчик, - промурлыкала она.
– Какой-то ты напряженный, не хочешь расслабиться? Пойдем, покувыркаемся, а?

– Нет, дорогуша. У меня и так все кувырком, - ответил Йорвин. Проститутка, видимо, не привыкшая к подобным отказам, надула губки.

– Пф-ф. Слабак длинныый, - бросила она Йорвину и поплыла дальше, правда с чуть меньшим энтузиазмом. Видимо, Йорвин был потенциальным клиентом самой приятной внешности из всех собравшихся здесь мужчин. Йорвин только посмотрел ей вслед, приподняв брови, с выражением позитивного безразличия. Кажется, никакое оскорбление не могло его задеть. Что бы кто бы ему ни сказал, он останется спокойным как замерзший во льду карась. Монастырское воспитание - это не баран чихнул.

– У вас что, это считается нормой?
– искренне изумился Юрки.
– У нас бы за такое предложение сутки у позорного столба голышом...

– Не у нас, - качнул головой Йорвин.
– У них.

Сидящие за столом Зуали и Эйнари съели принесенную мальчишкой - слугой еду в полном молчании. Во время еды у морферимов разговаривать было не принято. Когда все было съедено, Зуали спросила:

– Эйнари, почему ты все время молчишь? Ты нас боишься или стесняешься?

– Нет, госпожа, не боюсь. Просто считаю невежливым встревать в чужой разговор. Я не так уж умен, я простой строитель. Поэтому предпочитаю молчать, когда не знаю, что сказать умного, - Зуали подперла голову рукой.

– По-моему, ты прибедняешься. Ты не дурак. Дурак бы так не сказал. Ты просто излишне скромен. Я не верю, что такой морфериам как ты, мог пойти на преступление по собственной воле. И не хочу знать, какими обманами и угрозами тебя втянули в это.

– Не хочешь во мне разочаровываться?
– спросил Эйнари. Повисло молчание.

– Безумный!
– нарушил молчание возглас Йорвина, на которого упал пьяный завсегдатай. Стряхнув с рукава очистки от семечек, Йорвин схватил лежащего и что-то бормочущего колдыря за шиворот и потащил к стене, подальше от прохода. Зуали достала из-за пояса клинок, чтобы заколоть мерзавца, посягнувшего на покой ее друга, но Юрки, широко раскрыв глаза, отрицательно замахал руками.

– Господин Юрки добрый. Я жизнь

за него отдам, - сказал Эйнари с неподдельной гордостью.

– Да, он замечательный, - согласилась Зуали, - Настоящий као.

Лицо Дилио приобретало все более и более мерзкое выражение. Крысиные зубы хищно торчали из человечьей пасти. Маленькие зеленые глазенки злобно блестели, но на лбу стали проступать блестящие капельки пота.

– Говори, чего тебе надо, - выпалил он, как будто эти слов причиняли ему боль, и он хотел, чтобы она быстрее прошла.

– Мне нужна информация. Я хочу, чтобы ты обошел всех своих знакомых мокрушников, ширмачей, трясунов, и расспросил их, что они знают насчет того, кто и зачем устроил резню тридцать пять лет назад, когда вырезались целые деревни.

– Иди ты!
– прозвучал ответ.
– С этими кабанами и выродками я дел больше не имею. С ними, как с тобой, одни неприятности. Проси другого.

– А я тебе пасть порву, паршивец эдакий.

– Катись!
– Дилио вскочил, чтобы смыться и избежать нежелательной расплаты, но могучая рука Кейна оказалась проворнее.

– Куды?
– прогудел Кейн, схватив Дилио за ворот кафтана, и усаживая на место.
– Сидеть. Разговор еще не окончен. Три года назад я вытащил тебя из каталажки, хотя вполне мог этого не делать. Если сейчас ты меня пошлешь, то поверь, я найду способ посадить тебя на место.

– Да чтоб тебе пусто было!
– брызнул слюной Дилио.
– На кой черт тебе знать, что там было когда-то там? Тебе жить-то осталось два понедельника.

– Не твоя забота. А будешь лаять - тебя будут бить. В общем, так. На все про все у тебя один день. Послезавтра я приду к тебе домой, и если тебя там не будет - лучше не попадайся мне на глаза. В тебя точно будут стрелять. Договорились?

– Договорились, - презрительно прошипел Дилио.
– Но когда законь...

Вдруг дверь в кабак с грохотом распахнулась, и вошли восемь полицейских. Пятеро были с полуторными обоюдоострыми мечами, остальные трое держали в руках скорострельные двухзарядные арбалеты. Их капитан зашагал к хозяину, на ходу доставая из-за пазухи какую-то бумагу. Он бесцеремонно сунул лист корчмарю под нос и тихо что-то спросил у него. Глаза корчмаря округлились, когда он прочитал написанное на бумаге, ибо слуги закона протянули ему объявление о розыске.

Корчмарь трясущимся пальцем показал на то место, где находились Юрки, Йорвин и Эйнари с Зуали позади них. Сердце Йорвина ушло в пятки, когда солдаты в черной форме обнажили мечи.

В этот момент Дилио не выдержал. Отчаянно вопя от страха, он опрокинул стол вместе с Кейном, ринулся к выходу, снося всех и вся на своем пути. Кто бы мог подумать, что такой худой человечишка мог являть такую силу. Все так же завывая, он раскидал в стороны двух стоящих у выхода солдат и выбежал на улицу.

– Уходит, скотина! Ставо, Аник, взять его! Огонь на поражение, - заорал капитан. Пока бронированные по всей форме арбалетчики поднимались с пола и поправляли съехавшие набекрень шлемы, Дилио умчался уже далеко, но тем не менее, солдаты покорно приступили к выполнению приказа.