Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
***
В Париже поезд остановился глубоким вечером. Темень за окнами сменилась яркими огнями столицы Франции, и вскоре путешественники оказались на улице.
— Какой у нас план, леди Виктория? — вежливо спросил Артур.
— О! — улыбнулась она неожиданно задорно. — Вон наш план! Виктор, Виктор! Иди сюда.
Из толпы вынырнул молодцеватый подтянутый мужчина с кручёными усами, достойными отдельного описания. Он галантно поклонился леди-бабушке и поцеловал её ручку, а затем по очереди поздоровался с мальчиками.
— Виктор де Бражелон, позвольте представиться! — весьма куртуазно произносил он. — Мы с мадме Жонс
— О, Виктор хотел сказать, что он племянник моей матушки, — жизнерадостно произнесла Виктория. Присутствие кузена будто бы вдохнуло в неё второе дыхание. Она выпрямилась, перестала сутулиться и мрачно язвить — стало быть, подумал Нотт, это было хорошее решение.
Виктор повёл их за собой куда-то вглубь вокзала, достигнув ряда зачарованных дверей, у которых стояли, скучая, пожилые привратники. Показав что-то одному из них, он открыл створки, и четверо заскочили туда, оказавшись в каком-то закрытом помещении. Де Бражелон дёрнул рычаг, и стены с дверьми поехали куда-то вверх. Переглянувшись, мальчики синхронно догадались, что они опускаются на площадке куда-то вниз, под вокзал, и действительно — снизу, в просторном тоннеле светло-зелёного цвета молодой травы их ожидал закрытый экипаж, в которого был впряжён всамделишный пегас. Гамп чуть не сошёл с ума от того, как красива была белоснежная крылатая лошадь, пока остальные их спутники посмеивались над ним.
— Ну, дорогая кузина, куда мы с вами сначала? — спросил француз, устраиваясь в карете рядом с пожилой леди напротив мальчиков. — Моё шато в вашем полном распоряжении! Дети-с и внуки решили отправиться в Марокко на это лето, здесь им холодно, стало быть…
— Спасибо, кузен, — рассмеялась бабушка Теодора. — Я совсем не хотела бы снова спорить с твоей невесткой о том, были ли правы якобинцы! Думаю, что мы неделю проведём здесь, в Париже. Скажи, в «Наутилусе» для нас найдутся номера?
Экипаж, в котором они сидели, меж тем, за разговором уже замедлился.
— Думаю, что для меня они найдут местечко, — заверил пожилую женщину французский кузен, залихватски крутанув свой левый ус. — Но в «Наутилусе» ноне сплошь бошняки да сербы! На Балканах снова заварушка, я бы предложил остановиться вам в «Трёх мушкетёрах».
Он добавил что-то по-французски, и бабушка рассмеялась. Тео понял, что было опрометчиво полагать, что все смогут говорить здесь на английском языке, и стоило хотя бы начать учить французский.
***
На следующее утро они отправились втроём на встречу с мистером де Бражелоном — перед расставанием он пообещал им, что выделит из «своих ребят» кого-нибудь, кто владеет английским, чтобы он мог составить компанию юношам в исследовании Парижа. Бабушка пребывала в отличном расположении духа, а Тео и Арчи — нет: они спали в одном двухместном номере, как когда-то в детстве, и оба друг другу полночи не давали уснуть из-за болтовни.
Завтрак они встретили в небольшом кафе, где им были поданы душистые свежие круассаны с малиновым джемом и ароматное свежесваренное кофе. Мальчишки с удовольствием уплели этот нехитрый завтрак под аккомпанемент колдорадио, где на французском чудесный женский голос пересчитывал имена. Мелодия «An-ton I-van Bo-ris Em-ma» так и играла в голове Теодора, даже когда французский диктор стал рассказывать какие-то новости.
В кафе забегали и завтракали другие маги и колдуньи, самые разные на вид. Улыбчивая девушка-француженка, кудрявая и
— Чувствуете аромат Франции, а? — словно джинн из лампы появился мистер де Бражелон в сопровождении невысокого, явно ниже ребят, юноши со светлыми волосами и хитрым взглядом. — Бон аппетит! Бывал я в этом вашем Лондоне, едва ли там есть такие солнечные заведения. Туманный Альбион, не иначе!
Он наколдовал два стула и примостился вместе со своим спутником.
— Прошу любить и жаловать, это мой студент, Рейн Дакари.
— Д’обгхый день, — с некоторым акцентом представился, приподнявшись со стула, юноша.
Мальчики пожали ему руку.
— Поскольку мсье Дакари очень основательно! И не пытайтесь возражать, Рейн, — усмехнулся вскинувшемуся было студенту мужчина, добавив что-то по-французски, — основательно забыл историю Франции, перепутав Итальянские войны и Авиньонское пленение, то я его назначаю вашим спутником на этот месяц.
— Le mois?! — вытаращился студент на мужчину.
— La Sorbonne ne pardonne pas aux paresseux! — рассмеялся с серьёзным взглядом Виктор де Бражелон. — Хотите претендовать на ученичество у мсье Перро, придётся потрудиться!
Мсье Виктор подал руку леди Виктории, и с лёгким хлопком они аппарировали, а студент подсел к юношам, ероша свои волосы.
Через несколько неловких фраз они быстро нашли общий язык. Мсье Дакари было девятнадцать лет, и уже год после выпуска из Шармбаттона он, полукровка, учился в престижном Университете Сорбонны, где очень хотел заниматься вопросами магической наследственности, учением Менделя, применительно к разным магическим тварям и магам. Это было очень прогрессивное направление в Сорбонне, едва не закрытое при временном правлении министра-консерватора, и Рейн Дакари всерьёз планировал доказать, что оборотни по рождению могут и должны считаться полноправными членами магического сообщества.
Эта точка зрения не могла быть разделена англичанами, и, ведомые по маггловскому Парижу Рене, Тео и Арчи ожесточённо спорили с ним, приводя сотни аргументов из хроник нападений оборотней на магов и магглов в Британии и Ирландии за последние столетия. Дакари был неумолим, объясняя раз за разом, что он говорит не про агрессивных обращённых волков, а тех, кто рождён от двух обращённых в браке.
Так, за разговором, они достигли Марсова поля, где им открылся вид на Эйфелеву башню. Огромное ажурное сооружение высотой выше, чем Астрономическая башня Хогвартса и небоскрёбы маггловского Сити, поражало воображение.
— Это построили маги? — спросил шокированный Артур. — Не представляю, сколько в это вложено сил…
Рене лишь рассмеялся.
— Это сделано простыми людьми, — подняв палец, заявил он. — Франция самая великая страна в мире. Слышали про статую Свободы в Америке? Мы сделали.
Тео ничего про такую статую не слышал, а Гамп, очевидно, знакомый с этим понятием благодаря месяцу в МАКУСА, восхищённо охнул.
За тот день они посмотрели ещё несколько маггловских достопримечательностей в центре Парижа. Памятные стелы, Елисейские поля и Триумфальная арка, мосты и набережная Сены — Париж сверкал, блистал, лучился солнечным светом и Теодор чувствовал, как влюбляется в этот город.