Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
На улице совсем стемнело из-за сумерек и туч, когда поезд с лязгом тронулся, оставив их на железнодорожной станции Коукворта. В отличие от лондонских вокзалов или тупика в Хогсмиде, где был только разворотный треугольник для паровоза и платформа, здесь, в Коукворте, находилась настоящая станция. Многочисленные рельсовые плети уходили вдаль от платформы, где один лишь крытый навес спасал от начавшегося дождя немногочисленных магглов. Одетые в серую, не слишком примечательную одежду жители городка выглядели беднее, чем лондонцы. Магии вокруг не чувствовалось вовсе — только несколько домов по пути от станции в центр имели её следы.
—
Теодору хватило такта признаться, что плана не было.
Невилл уволок их в сторону каких-то трущоб — городишко и правда был маленьким, и вскоре далёкая огромная башня, чадившая сизым дымом, оказалась ближе, домики — грязнее, а люди — беднее.
Они зашли за ограду пустующего дома с разбитыми стёклами, некогда украшенного цветущими клумбами. Дикоросты и сорняки теперь были здесь всюду, вызвав скорбный вздох Лонгботтома. Стены домика были изрисованы снаружи и изнутри надписями краски из баллончика, вызвавшими пристальное внимание Артура. Теодор мазнул по ним взглядом. Никаких Тэтчер и Мейджора он не знал, а разбираться в том, почему авторы-магглы хотели их вздёрнуть, не хотел.
— Экспекто Патронум! Дин, где ты находишься в Коукворте? Нам нужен адрес!
Разыскать мага в маггловском городе было нетривиальной задачей, если его местонахождение было не известным. Это Теодор понял только сейчас. Ответ пришёл неожиданно быстро.
Впорхнувший зверёк тут же растворился серебристым облаком, но донёс слабый, с хрипотцой, голос Томаса.
— Я… тут дом заброшенный, это рядом с трубой завода… Нотт, я посылал послание Нотту…
— Тебе приходило письмо? — уставился на него Невилл.
— Писем не было, — ответил за Тео Артур. — Ведь не было же?
Вместо ответа Теодор аппарировал в Уэльс. Письмо было. Клочок бумаги, на котором значилось «Заводской тупик, 4». Почерк был каким-то неправильным — наклон на бумаге говорил, что писал левша. Дин же не был левшой.
Аппарировав обратно, он показал клочок парням.
— Надо разделиться, — решительно сказал Невилл. — По одиночке мы быстрее сможем пройти этот городишко насквозь и найти эту злополучную… как её?
— Заводской тупик, — подсказал Артур. На улице сверкнула молния. Август начинался с плохой погоды.
Они действительно разделились. Натянув на голову капюшон плаща, Теодор наложил на плащ чары неприметности и выскользнул из разрушенного дома. То же сделали и ребята — Невилл, впрочем, без опаски к дождю вышел с непокрытой головой. «Не буду уподобляться пожирательским ублюдкам», — объяснил он.
Нотт направился в сторону высокой башни, что дымила, будто там было жерло вулкана. Никакой магии вокруг, лишь остаточные следы — это мог и быть маггловский завод, где мог быть тупик. Через четверть часа он достиг высокого забора и в очередной раз поёжился, будто бы под чьим-то пристальным взглядом. Хотя чары отвода глаз работали исправно, это ощущение не покидало его, как бы быстро он ни шагал.
Свернув от забора, преграждавшего путь, к очередному кварталу одинаковых домов из почерневшего от времени кирпича, Теодор прочитал надпись на ближайшем.
«Заводской тупик, 3».
Это была удача. Дом напротив, на другой стороне улицы, должен был иметь номер чётного числа, и не сильно отдалённый. Нумерация домов была придумана
Маггловская машина чёрного цвета проехала и остановилась как раз у дома напротив, заехав с той же стороны, откуда пришёл и он сам. Это было странным совпадением. Теодор поспешил перебежать дорогу, чтобы добраться до Дина раньше, чем это сделают магглы — если это были они.
Из машины так никто и не вышел. Окинув её подозрительным взглядом, Теодор поднялся по ступенькам и толкнул дверь. Внутри было тихо. Пыльные ступени вели к открытой двери квартиры, дом был похож на тот, где жил Дин Томас со своей семьёй в Актоне, а у самого порога виднелись следы крови.
Перехватив палочку, Нотт зажёг Люмос и вошёл внутрь. Темнота от задёрнутых, заколоченных окон заставляла его сердце биться чаще. Виски пульсировали, а палочка рвалась использовать магию.
Коридор окончился залом, посредине которого на полу угадывалась лежащая безжизненная фигура — с остаточными следами магии на неё.
— Дин? — севшим голосом спросил Теодор и опустился на колени.
В этот же миг в его голове взвыла интуиция — но прежде, чем он успел что-то сделать, сзади на него навалилась туша, пригвазживая к полу, а палочка из руки пропала. Мгновение, и он потерял сознание. «Это ловушка!» — вот такой была последняя мысль в его голове.
Глава 108
— Мистер Нотт, я полагаю, вы пришли в себя.
Теодор открыл глаза. Тело ныло. Запястье правой руки болело, а оба они были заключены в какие-то кандалы. Яркое пятно света, проникающего будто бы со всех сторон, слепило его. Он попытался аппарировать — и почувствовал прежде, чем увидел, как кандалы («Наручники», — вспомнил он название) сковывают его магию. Он скривился и выдохнул, чтобы унять неприятные чувства, и попытался понять, кто именно захватил его в плен. Пожиратели бы не стали устраивать этот цирк, сторонники Дамблдора и так знали, что он на их стороне, ирландские революционеры не заявились бы в Мидлендс…
— Простите, мистер Нотт, но мы с вами расстанемся тем раньше, чем быстрее вы пойдёте на сотрудничество. Итак, вы пришли в себя?
— Да, — выдавил он, почувствовав железный привкус на губах. — Кто вы такие? Зачем я вам?
В круг света вошла фигура. Мужчина, маггл, в строгом костюме, опирающийся на зонт-трость. Слегка полноват, перешагнул за тридцать пять. Это всё, что мог о нём сказать Нотт. Собеседник явно ждал от него каких-то действий, и Теодор поднялся с пола, став вровень с ним. Маггл напротив рассматривал его с неким анатомическим интересом в глазах — так же профессор Вектор рассматривала новую арифмантическую задачу на доске прежде, чем начать её решать.
Его первые гипотезы пошли прахом. Никакого Империо на мужчине видно не было.
— Моё имя вам всё равно ничего не скажет, поэтому можете назвать меня… да хотя бы мистер Баскервиль.
— А моё имя вы знаете, — заметил в ответ Теодор. Он постарался не плюнуть ядом этой фразой. Намерения похитителей ему всё ещё были не ясны.
— Конечно. Невероятно, как в вашем… — он сделал брезгливую мину, — сообществе примитивна политическая жизнь. Колоссальные перемены произошли не далее недели, а единственным, кто выступил с обращением к нации, стал семнадцатилетний аристократ из престижной школы. Странно, не правда ли?