Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

Мальчики-третьекурсники жили в просторной, но тесной от количества кроватей комнате, драпированной в красные и золотые цвета. Оттуда они проследовали в душевую — где уже стоял с непроницаемым видом профессор Снейп, неестественно выпрямившийся, с заложенными за спину руками.

Он взирал на картину в одной из дальних душевых кабинок, закрывающихся на замок, на Слизерине были точно такие же (хотя слизеринцы рассказывали друг другу, что их условия лучше, чем у всех остальных). Эта кабинка была распахнута, а замок её выломан. На чистом кафельном

полу не было и следов воды, зато чуть выше, в сантиметрах над кафелем, в одних лишь трусах висел явно мёртвый мальчик-подросток иммигрантской внешности.

Макгонагалл схватилась за сердце, а Теодор почему-то вспомнил Хэллоуин девяносто второго.

«Трепещите, враги Наследника». «Грязнокровки будут следующими».

Глава 121

— Это не первая смерть студента, — угрюмо сказал подавленным друзьям Теодор.

В школе был введён комендантский час. Амикус Кэрроу занял пост заместителя директора, в то время как профессор Макгонагалл отправилась в Мунго с ударом. Первое же, что сделал Кэрроу — ввёл полный досмотр писем и проносимых из Хогсмида покупок.

Смерть магглорождённого третьекурсника шокировала всех без исключения, и слизеринцев, и райвенкловцев, и чутких хаффлпаффцев, и тем более уж гриффиндорцев.

— Наследник Слизерина вернулся? — пискнула в ужасе Джинни. Тео поспешил успокаивающе коснуться её руки.

— Нет. Не думаю, — он скрипнул зубами. — Наследник Слизерина не убил никого в девяносто втором, а здесь уже второй магглокровка убивается сам. Сам, понимаете?

— А кто был первым? — тихо спросила Лавгуд.

— Тебе не понравится ответ, — тяжко вздохнул Теодор. Полтора десятка пар мрачно глядящих глаз устремили взгляды на него. — Это был первокурсник Райвенкло. В день тренировок он взмыл в воздух на метле, прошмыгнув мимо всех, и сорвался с неё. Случайная трагедия.

В его разуме снова зазвучали слова директора Снейпа: «Ваши идеалы не помешали мальчишке одиннадцати лет отроду прыгнуть на метлу, чтобы разбиться насмерть». Он говорил об этом прямо и обвиняюще — так, будто бы Теодор мог ему помешать взлететь. «Должно быть, мог», — с горечью мысленно признал Нотт.

— Как это? — ошарашенно сказал Бут. — Я же…

— Снейп зачистил память всех свидетелей, — тихо ответил на незаданный вопрос Теодор. — Только профессора и я остались с этим воспоминанием. Вы даже не помните его, наверное. Смуглокожий мальчишка, иммигрант.

Он осёкся на последнем слове.

Повесившийся Реза Мухаммад тоже был иммигрантом. И тоже — магглорождённым.

— Как и Реза, — докончил за него мысль Невилл, сделавшийся ещё более мрачным.

Слова остались не сказанными — среди студентов, поступивших по программе имени Тео было немало выходцев из беднейших семей. «Словно она была направлена на кого-то другого», — мрачно подумал Тео. Эти ребята носили нарочито короткие причёски, а некоторые из них ещё и отмечали белыми окантовками плащей, носками

и шнурками своей обуви принадлежность к негласному движению ксенофобов.

«Чужакам не место в Британии», — так говорили некоторые из них.

Мальчишки, а в основном это были белокожие, светловолосые мальчишки, негативно смотрели на всех, кто не похож на них самих. Задирали и насмехались над чернокожими подростками. Над выходцами из Индии, Ирака, Афганистана и другими инородцами. Некоторые заходили так далеко, что шпыняли ирландцев и тех немногих, кто говорил на валлийском — но эти представители старых семей часто могли дать ответ. Самой удобной целью для них были те, кто отпора дать не мог.

Дети иностранцев, так сильно одиноких.

Эти ребята были на всех четырёх факультетах, истово болели за команды квиддича, но больше прочих их было на Слизерине.

Снова Слизерин. Потому Невилл и помрачнел. Он давно перешагнул предубеждения и предрассудки по поводу факультетов, в конце концов, они дружили с Тео уже больше пяти лет, но он не мог не подумать о таком.

— Проклятье, — выругался Фогарти. — Я лично вздёрну Эвиркрича, если увижу его ещё раз с белыми шнурками.

— Ты думаешь, что это они? — скептически спросил Бут.

— Я думаю, что это Пожиратели, — сказал вдруг Забини. Он был мрачнее прочих. — Я уверен в этом. Скажи, Тео, ты же видел этого гриффиндорца?

Нотт медленно кивнул, не особо понимая, о чём речь.

— Вы все ринулись туда, сумасшедшие, а я послушал, что сказал Роди Ситон. Он в душе увидел лужу засохшей крови, и взломал чарами дверь кабинки. Мухаммад там провисел всю ночь, не иначе.

— Так и к чему ты клонишь? — нетерпеливо подбодрил его Невилл. Джинни уткнулась лбом в плечо Тео, а у того внутри всё похолодело.

Когда он увидел мальчишку, крови на полу не было. Директор Снейп мог легко убрать её чарами. Могло ли это быть не самоубийство?

— Крови на полу не было, — прошептал Тео. — Но это ни о чём не говорит. Может, Ситон наврал. Ничто не способно залечить раны трупа, а пацан висел целый, даром что задохнувшийся.

— Меня сейчас стошнит, — буркнул Гамп, отвернувшись.

— Я уверяю тебя, Нотт, кровь была. Роди не стал бы мне врать, — Забини сложил руки на груди. — Мы давно с ним имеем деловые отношения.

Разговор перешёл обратно на то, что оба студента были магглорождёнными. Конечно, они не были окаменены, но и до этого в Хогвартсе погибали студенты, некоторые из которых возвращались как призраки. Шестикурсники решили опросить призраков о том, как они погибли, что по мысли Теодора было бесполезной задачей, а когда все разошлись из башни префекта, задержавшийся Забини вернулся к столу, за который пересел Нотт, и наклонился над ним.

— Тео, послушай, — тихо прошептал он. — Я не вру тебе. Это Пожиратели, а если крови не было, то Снейп их покрывает. Они — отребье, убившие Гойла и убившие сотни людей по всем островам. Как ты не понимаешь!