The Beginning of the End
Шрифт:
– Завтракал… и не один.
Меила бросила на гостя быстрый взгляд… а потом вдруг опустилась на кожаный диван, уронив руки на колени.
– Как он там?
– шепотом спросила хозяйка. Она не решалась больше смотреть на Хафеза и его красное облачение.
Хафез осторожно присел на тот же диван, на расстоянии от Меилы.
– Как же жаль, что я не могу об этом никому больше рассказать, - произнес он. В голосе египтянина прозвучало глубочайшее сожаление исследователя.
– Вы понимаете, нам неоднократно случалось
Меила быстро распрямилась и обожгла Хафеза взглядом.
– Вы чувствуете себя так, точно это Имхотеп вас воспитывает?
Хафез кивнул.
– Наши с ним разговоры… это не передать. Жду не дождусь, пока Имхотеп овладеет английским, чтобы полноценно аргументировать свою точку зрения. Ведь я начал учить его, вы понимаете?
Гость прервался.
– Хотя, знаете ли, теперешнее положение меня все больше беспокоит.
Меила прищурила глаза.
– О чем вы?
Хафез наконец придвинулся к молодой хозяйке.
– Имхотеп не только живет за мой счет… он, похоже, полагает, что так и должно быть!
Меила усмехнулась.
– А вы думаете, что нет?
Хафез замер, глядя на нее.
– Что вы хотите сказать?..
Меила вздохнула.
– Говоря начистоту, ведь и мы с вами едим хлеб, который не собирали, не так ли, господин директор? А Имхотеп совершенно справедливо считает, что оказал вам честь, войдя под ваш кров. Как князь - низкорожденному, к тому же, чужестранцу.
Хафез невольно улыбнулся.
– Я дал ему имя “Амир”. Он и вправду князь, прирожденный властелин…
Меила кивнула.
– И при всем уважении к вам, дорогой Хафез, вспомните, кто по крови вы, а кто - он. Имхотеп может думать, что это не он ест ваш хлеб и попирает вашу землю, а совсем наоборот!
Усмехнувшись уголком рта, египтянка прибавила:
– К тому же, Имхотепу, без сомнений, уже давно ясно, чем вы кормитесь.
Хафез наконец не сдержал раздражения.
– Может быть, вы пригласите его к себе, если так настроены? Кажется, теперь вы его законная супруга, не так ли?..
При этих словах язвительность Меилы исчезла. Она словно бы вспомнила, о ком - о каком существе они с Хафезом говорят…
– Простите меня, - сказала хозяйка, опустив плечи.
– Я наговорила лишнего.
Хафез кивнул.
– Я не сержусь, мадам Меила. Зато теперь мне вполне ясна ваша позиция, - старый директор улыбнулся.
– Собственно, я так и думал.
Он помолчал и пояснил:
– Вы пылко отстаиваете интересы вашего возлюбленного, но не готовы снова с ним сойтись.
Меила вздрогнула.
– Нет… совсем не готова.
Она вдруг умоляюще положила руку Хафезу на плечо.
– Пожалуйста, пусть Имхотеп поживет у вас, пока это возможно. Ведь он вас не слишком
Хафез качнул головой.
– Если говорить о материальной стороне дела, то нет. Ему нужны только книги. Пока у меня есть достаточно, чтобы полностью его занять.
Меила улыбнулась, представив себе Имхотепа за столь непривычным занятием. Хотя это только для нее непривычно: а сам верховный жрец Осириса, несомненно, в прошлом проводил многие часы, разбирая свитки в Доме жизни*.
Встрепенувшись, Меила позвонила в колокольчик. Явилась Роза.
– Чего изволите?..
Девушка быстро перевела взгляд с Меилы на Хафеза.
– Кофе, Роза, - египтянка успокоила горничную улыбкой.
Роза улыбнулась и ушла. Похоже, она поняла все… по крайней мере, главное: что их дому в ближайшее время ничто не угрожает.
Пока служанки не было, Меила опять повернулась к гостю.
– А как он вообще? Имхотеп теперь… совсем человек?
– Да, - Хафез понял, что она подразумевает.
– Физически и физиологически он совсем человек. Мой слуга Наср каждый день бреет его целиком, можете себе представить?..
Меила рассмеялась, но против воли покраснела.
Конечно: одно дело - расхаживать нагишом перед женщиной, служанкой. А совсем другое - вообразить гладкое и сильное медное тело мужчины, который в этой жизни первый и единственный обнимал ее и обладал ею. Тогда Имхотеп еще не был мужчиной… он был много больше, чем человек. Он и сейчас больше.
– Как бы я хотела видеть его, но не могу, - прошептала египтянка, обхватив себя за плечи. Точно это могло заменить ей объятия возлюбленного.
Тут явилась Роза с подносом. Поставив перед ними на столик фарфоровый кофейник, чашки и закуски, англичанка присела и удалилась.
Какое-то время Хафез и Меила молча пили кофе, чтобы не продолжать этот разговор.
А потом Меила неожиданно спросила:
– Так Имхотеп совсем не выходит из дома? Вы не выпускаете его?
Хафез со стуком поставил свою чашку.
– Что вы, госпожа, как я могу его не выпускать? Имхотеп несколько раз поднимался на крышу… ведь, вы знаете, там у меня сад из гранатовых и персиковых деревьев, как делали еще в его время. Наш повелитель вообще полюбил сидеть там в одиночестве. Сказал, что, глядя на наш город сверху, сможет лучше понять, в чем состоит наша жизнь.
Меила едва заметно качнула головой.
– Ему это не нужно… он и так скоро поймет, в чем состоит наша жизнь. Бедный, - голос египтянки дрогнул.
– Только представьте себя на его месте, Хафез.
Ее собеседник хмыкнул.
– К счастью, у меня на это не хватит воображения, мадам.
Он склонился к Меиле.
– Если вас беспокоит, не гуляет ли Имхотеп по улицам без моего ведома… то уверяю вас, что нет. Пока ему хватает того, что есть в моем доме.
Меила сложила руки на груди.