Том 4. Классические розы

Северянин Игорь Васильевич

1926

Майн Рид

Я знаю, в детстве увлекались вы Страной, где тлеет кратера воронка, Где от любви исходит квартеронка И скачут всадники без головы. Где из высокой — в рост людской — травы Следит команч, татуирован тонко, За играми на солнышке тигренка, И вдруг — свистящий промельк тетивы. О той стране, где в грезах вы гостили И о которой в снах своих грустили, Красноречиво с вами говорит Вождь светлых душ, в чьем красочном колчане Таланта стрелы, скромный англичанин, Друг

юношества, капитан Майн Рид.

1925

Маргерит

Стыдом и гневом грудь моя горит, Когда себя не видя в мальчуганке, Морализирующие поганки Грязь льют на имя — «Виктор Маргерит». От гнева и немой заговорит, Когда амфоры превратив в лоханки, Бездушье безразличной элегантки Грязнит вино помоями корыт… Что ж, торжествуйте, хамы-нувориши, Кто подлостью набил дома под крыши, Чей мозг не более, чем камамбер… «Вселенная в границах. Беспредельна Одна лишь глупость человечья», — дельно Уже давно сказал Густав Флобер.

1926

Маяковский

Саженным — в нем посаженным — стихам Сбыт находя в бродяжьем околотке, Где делает бездарь из них колодки, В господском смысле он, конечно, хам. Поет он гимны всем семи грехам, Непревзойденный в митинговой глотке. Историков о нем тоскуют плетки Пройтись по всем стихозопотрохам… В иных условиях и сам, пожалуй, Он стал иным, детина этот шалый, Кощунник, шут и пресненский апаш: В нем слишком много удали и мощи, Какой полны издревле наши рощи, Уж слишком он весь русский, слишком наш!

1926

Мопассан 1

Трагичный юморист, юмористичный трагик, Лукавый гуманист, гуманный ловелас, На Францию смотря прищуром зорких глаз, Он тек по ней, как ключ — в одебренном овраге. Входил ли в форт Beaumonde [10] пред ним спускались флаги. Спускался ли в Разврат — дышал как водолаз, Смотрел, шутил, вздыхал и после вел рассказ Словами между букв, пером не по бумаге. Маркиза ль, нищая, кокотка ль, буржуа, — Но женщина его пленительно свежа, Незримой, изнутри, лазорью осиянна… Художник-ювелир сердец и тела дам, Садовник девьих грез, он зрил в шантане храм, И в этом — творчество Гюи де Мопассана.

10

Высший свет (примеч. автора)

Апрель 1912

Петербург

Мопассан 2

Все, что на паруснике «Bel-ami» [11] Продумал он о людях непреложно: Людьми не возмущаться невозможно, Кто знал зверей, зовущихся людьми. Понять способный суть войны, пойми: В ее обожествленье все безбожно, Как и в ее величье все ничтожно, Как в чести здесь — в бесчестье для семьи… Все на земле — с землею соразмерно: Непривлекательна земная скверна, И преходяща дней земных гряда. Семь муз земных — лишь семеро уродов… Для всех времен, как и для всех народов, Одно есть постоянство: Никогда.

11

«Милый

друг» (фр.)

1926

Надсон

Любовью к ближним щедро оделен, Застенчивый, больной, несчастный лично, Без голоса он вздумал петь публично, Хвалой толпы бесслухой окрылен. Он за глагол глаголов награжден При жизни был. Стих плакал паралично. Все в этой славе было неприлично: Хвала глупцов и книги льнущей лен… Неопытная в стиле юнокудрость, Идейную в нем отыскала мудрость, Его своим поэтом нарекла. И умер Надсон, сам того не зная, Что за алмазы приняла родная Страна его изделья из стекла…

1926

Некрасов

Блажен, кто рыцарем хотя на час Сумел быть в злую, рабскую эпоху, Кто к братнему прислушивался вздоху И, пламенея верой, не погас. Чей хроменький взъерошенный Пегас Для Сивки скудную оставил кроху Овса, когда седок к царю Гороху Плелся поведать горестный рассказ… А этот царь — Общественное Мненье, — В нем видя обладателя именья И барственных забавника охот, Тоску певца причислил к лицемерью; Так перед плотно запертою дверью Рыдал Некрасов, русский Дон Кихот.

1925

Немирович-Данченко

Его возжег огнистый Дагестан И Грузия, жемчужина Кавказа. Ему дан дар цветистого рассказа, Воображенья лебедь с детства дан. Ни перед кем свой моложавый стан Он не склонял. Не закрывая глаза, Он в битвы шел, исполненный экстаза, Но человека чтил всех в мире стран. Скиталец по векам, свободы друг, Он север ощущает, как и юг, И двести книг создав, он сам не книжник. Он — наш Жюль Верн, он — истинный поэт. И, юноша восьмидесяти лет, Он — Генерала Белого сподвижник.

1925

Одоевцева

Все у нее прелестно — даже «ну» Извозчичье, с чем несовместна прелесть… Нежданнее, чем листопад в апреле, Стих, в ней открывший жуткую жену… Серпом небрежности я не сожну Посевов, что взошли на акварели… Смущают иронические трели Насторожившуюся вышину. Прелестна дружба с жуткими котами, — Что изредка к лицу неглупой даме, — Кому в самом раю разрешено Прогуливаться запросто, в побывку Свою в раю вносящей тонкий привкус Острот, каких эдему не дано…

1926

Элиза Ожешко

Отпенился фруктовый сад. И рьян Луч солнечный, встревожив ароматы. Незримая душа струится мяты, И с ней сливает струйку валерьян. Заполонил бушующий бурьян Куртины роз. Гортензии изъяты. Крокетусы запущенно-лохматы. Глядит на голубой цикорий Ян. И голубеет в пахаре преданье О тезке-предке, выбравшем заданье: Мечту труда увидеть наяву. «Рви лебеду — и там, где было немо, Жизнь зазвенит», — подбадривает Неман, Любовно омывающий Литву.