Том 4. Классические розы

Северянин Игорь Васильевич

Toila

23 февр. 1932 г.

Наступает весна…

Наступает весна… Вновь обычность ее необычна, Неожиданна жданность и ясность слегка неясна. И опять — о, опять! — все пахуче, цветочно и птично. Даже в старой душе, даже в ней наступает весна! Мох в еловом лесу засинел — забелел в перелесках. О, подснежники, вы — обескрыленные голубки! И опять в ущербленьях губчатых, коричневых, резких Ядовитые ноздри свои раздувают сморчки. И речонка безводная вновь многоводной рекою Стала, рыбной безрыбная, сильной лишенная сил, Соблазнительною, интересною стала такою, Что, поверив в нее, я удилише вновь оснастил. Я ушел на нее из прискучивших на зиму комнат, Целодневно бродя вдоль извилин ее водяных, Посещая один за другим завлекающий омут, Где

таятся лохи, но кто знает — в котором из них? Этот лох, и сморчок, и подснежник незамысловатый, Эта юнь, эта даль, что влекуще-озерно-лесна, Все душе, упоеньем и радостью яркой объятой, Говорит, что опять, что опять наступает весна!

Toila

7 мая 1932 г.

Очаровательные разочарования

Озерный промельк

Я грущу

Я грущу не о том, что себя отдала ты другому, что до встречи со мной ты была не одна, а вдвоем, что лишь гостьей прошла по убогому нашему дому, — Не о том… не о том… Не о том, что уехала в город, что сам я уеду далеко и надолго в края за Балканским хребтом, что и впредь без тебя одержу над сердцами победу, — Не о том… не о том… А о том я грущу, что два месяца были неделей, что их нет, что они позади в чем-то мертвом, пустом, что уже никогда мы с тобой не пойдем на форелей, — Вот о чем!..

Тойла

23 августа 193О

Когда озеро спать легло

Встала из-за стола, Сказала: «Довольно пить», Руку всем подала, — Преступную, может быть… Женщина средних лет Увела ее к себе, На свою половину, где след Мужчины терялся в избе… Долго сидели мы, Курили почти без слов, За окнами — топи тьмы, Покачивание стволов. Когда же легли все спать, Вышел я на крыльцо: Хотелось еще, опять Продумать ее лицо… На часах фосфорился час. Туман возникал с озер. Внезапно у самых глаз Бестрепетный вспыхнул взор. И руки ее к моим, И в жестоком нажиме грудь, Чуть веющая нагим, Податливая чуть-чуть… Я помню, она меня — В глаза — в уста — в чело, Отталкивая, маня, Спокойная, как стекло… А озеро спать легло. Я пил не вино, — уста, Способные усыпить. Бесстрастно, сквозь сон, устав, Шепнула: «Довольно пить…»

Тойла

Лето 1930

Рыбка из пруда

Вся сдержанная, молодая, — Нежно выдержанное вино! — Она способностями обладает Грешить, пожалуй что, и не грешно. Во всяком случае, почти безгрешна Мозг обвораживающая сеть, Зло выбираемое столь поспешно, Что жертве некогда и повисеть. Но в ограниченности безграничья Кипящей чувственности столько льда, Несовместимого ни с чем приличья, Что эта молодость не молода. Да, в безошибочности есть ошибка, И в образцовости сокрыт изъян. В пруде выращиваемая рыбка Живет, не ведая про океан.

Тойла 1930

У маяка

Бей, сердце, бей…

Бей, сердце, бей лучистую тревогу! — Увидеть бы Ту, для кого затрачу на дорогу Весь день ходьбы… Я в солнечное всматриваюсь море И — некий знак — Белеет в сентябреющем просторе Ее маяк. А там, где он, там — светел и бревенчат — Быть должен дом Прелестной, самой женственной из женшин, Кем я влеком. Спушусь с горы и к вечеру на пляже Уж буду с ней, Чтоб целовать уста, каких нет слаже И горячей!

Тойла

20 сентября l93О

Ты вышла в сад…

Ты вышла в сад, и ты идешь по саду, И будешь ты до вечера в саду. Я чувствую жестокую досаду, Что я с тобой по саду не иду. О,

этот сад! Он за морскою далью… Он за морскою далью, этот сад! Твои глаза, налитые печалью, Ни в чьи глаза — я знаю — не глядят. Я вижу твой, как мой ты видишь берег, Но — заколдованы на берегах — Ты не придешь кормить моих форелек, А я — понежиться в твоих цветах. Что море нам! Нас разделяют люди, И не враги, а — что страшней — друзья… Но будет день — с тобой вдвоем мы будем, Затем что нам не быть вдвоем нельзя!

Тойла

193О

Маленькая женщина

Маленькая женщина с крупными глазами, Вы во всем случившемся виноваты сами. Разве интересною можно быть такою И в глаза заглядывать с вкрадчивой тоскою? Обладать раздумчивой шелковой походкой? Быть всегда приманчиво-обреченно-кроткой? Так карта вить ласково, нежно и наивно Самое обычное необычно — дивно? Все о Вас я думаю, мысленно лаская, Маленькая женщина, славная такая. Да и как не думать мне, посудите сами, Маленькая женщина с теплыми глазами?…

Тойла

12 сентября 1930

Солнечным путем

Как ты придешь ко мне, когда седою Мать покачивает скорбно головой? Как ты придешь, когда твоей сестрою Не одобряется поступок твой? Как ты придешь ко мне? Что скажешь брату На взор его участливый: «Куда?» Я обречен на новую утрату: Не отыскать желанного следа. Мы не соседи, чтобы мимолетно Встречаться нам и часто и легко. Хотела бы… О, верю я охотно, Но, близкая, живешь ты далеко! Поля, леса и речки с ручейками Разъединяют наши две судьбы. О, женщинам с влекущими глазами, До этих глаз ведь целый день ходьбы! Ну я пойду, допустим: что мне стоит Проделать ежедневный солнца путь, Чтоб выслушать из уст твоих простое, Улыбчивое: «Хочешь отдохнуть?» Но ты оберегаема, и будет Обидно истолкован мой приход Во вред тебе. И чей-то взор осудит, И скосится в усмешку чей-то рот. Налгать — «уехать на три дня к подруге» — И очутиться у озер в лесу, Где будут дни насыщенно-упруги И выявят предельную красу. Но — как, когда с минуты на минуту Проехать должен тот, кому родня Тебя лелеет, всяческую смуту От дней твоих заботливо гоня? И вот, разъединенные лесами, Тоскуем мы и все чего-то ждем. О, женщина с влекущими глазами, В чей дом приходят солнечным путем!

Тойла

2 октября 193О

О, если б ты…

Что принесет с собой весна Обворожительного севера? О, если б ты — «Судьба ясна: В разлуке я себя проверила…» О, если б то — «Склонись в траву… Взгляни, я нежностью охвачена…» «Так значит, — я тебя прерву, — Все это было предназначено». «А ты не знал? Сбылись мечты…» Раскрылись, точно центрифолии… О, если б ты… О, если б ты Была сама собой — не более!..

Рига

26 октября 1930

Тина в ключе

Ее причуды

Ты отдавалась каждому и всем. Я понял все, я не спросил — зачем: Ты отдавалась иногда и мне. Любил с тобою быть наедине И знал, что в миг, когда с тобою я, Что в этот миг ты целиком моя. Вчера ты отказала: «Не могу. Я верность мужу берегу». Я прошептал: «Ты замужем давно. И уж давно тобою все дано, И я не понимаю, почему ж Теперь меж нами возникает муж?» И смерила ты с ног до головы Меня в ответ: «Мой друг, ошиблись Вы. Приснился Вам довольно странный сон». Я был ошеломлен, я был смущен: Та женщина, что каждому и всем… Но понял вновь и не спросил — зачем. А завтра ты, о милая, опять, Я знаю, будешь мне принадлежать И на руках моих лежать без сил, Дав все, чего бы я не попросил. И если я умру, то скажешь: «Да, Мужчины понимают… иногда…»