Том 6. Лимонарь
Шрифт:
— Ночные свидания в саду в беседке, — донес Андрет.
В поздний час Марк залез на дерево с ружьем — придут — угостит. Они пришли — а руки их, ветви дерева, потянулись друг к другу. Но тень Марка резко стала между ними. Тристан опустил руки.
— Я хочу просить тебя, Исольда, — он не сказал Изотта.
Она поняла и отошла за тень.
Тристан продолжал:
— Заступись! Вижу Марк в чем-то меня подозревает. Начинаю догадываться. Мне лучше вас оставить.
Тень метнулась и пропала.
Слышно
— Изотта, разве я могу покинуть тебя! Я живу, потому что ты есть на свете. Меня можно уничтожить, но моя любовь — —
Наутро Марк вызвал к себе Тристана: поручение — объехать Корнуаль и острова.
РАЗЛУКА
Дается человеку дар — любовь и с любовью дар — разлука: испытание любви.
Исольда одна. Скучно. Я говорю по- русски скушно. Надо затолочь время и ждать. Ждать — жить. Сроки возвращения откладываются. Невыносимо жить.
— Какая вы стали раздражительная, Изотта! — сокрушалась Брагиня, и говорила о Тристане.
В разлуке живет имя, маня и лаская, живее человека.
И все это на глазах у Марка. Как было не заметить, и без Андрета ясно — и как хорошо он придумал удалить Тристана. Он верил: разлука погасит, и не догадывался, что разлука — крепь.
Марк верил в свое счастье. Все ему дается без труда — «чужими руками» добавляет карлик Мядпауп: земля, власть, слава и Исольда.
Выдав за свой сон, он рассказал Исольде сказку о чудесной розе.
«Не в нашей земле, не близко, не далеко было королевство и в этом королевстве все было хорошо и красно. А всего краше — в королевском саду розовый куст.
— Королевство мое, объявил король, но розовый куст не мое. Кто сорвет цветок, тому и куст.
И кто только ни пытался взять цветок, да все мимо рук — не дается.
А пришел никому незнаемый из чужой земли рыцарь и сорвал цветок. Всем было в удивление, ждут: заберет и куст. Но когда рыцарь потянулся за кустом — куст ему не дался».
— Неправда, сказала Исольда, — кто взял цветок, того и куст.
— В снах и в сказках чего не бывает, сказал Марк, но случается и в жизни.
Марк думал о Тристане: Тристан достал ему Исольду — розу, но сколько б ни протягивал руки, Исольда никогда его не будет.
Исольда думала о Тристане: Тристан взял ее розу и вся она — розовый куст — его.
И вдруг слова сказки: «чужой рыцарь взял розу» обернулись к ней ее тайной: не намек ли это на Самайн? и невольно выговаривается имя Брагиня. Знают тайну только двое, Говерналь не такой, а Брагиня, она не мудрая, сболтнула? Марк проверяет.
«Всего можно ждать!» — гнев вспыхнул и погасил память, а мысли закружились.
Исольда — кипела: не поговоря, не глядя, она посылает Брагиню в
«И концы в воду!» договаривает Исольда беспощадно.
Брагиня ничего не подозревает; сердится Исольда, но Исольда всегда на нее покрикивала. В лесу встречая, каждую траву зовет по имени и стебли льнут к ней, по своему здороваются. «Убийцы» медлят: рука не подымается. Бродят скучные, зашли в такую деберь — сырой мох. Пора.
— Стой, говорят, прощайся с белым светом и прости нас: так нам велено.
Брагиня остолбенела: в ее глазах ее любимая Изотта — какая горькая расплата за любовь! Она заплакала — человек человеку слепой голодный зверь! И просит вывести ее на распутье.
— Привяжите меня к дереву — там ходят звери.
Они так и сделали: вывели ее на ростань дорог, скрутили ноги и руки крепко к дереву. Рады, не этой рукой, а лютый зверь кончит. И ушли.
Привязана, не выскочишь — так ей на роду написано! — но умирать кому хочется! — шорох, треск ветки ей жало, человек не пощадил, откуда же темному зверю?
Но это не лиса, не заяц, не волк, не медведь, а проезжал той дорогой — путь к королю Марку — рыцарь Паламед.
И видит, привязан к дереву человек, а не кричит. Подъехал ближе и узнал Брагиню. И она узнала непобедимого сарацина: черный щит, два меча.
Он освободил ее, спрашивает за что?
И она повторяет:
— Изотта, я не виновата.
— Да жив ли Тристан?
— Тристана нет, уехал по поручению короля Марка, не было кому заступиться.
Паламед продолжает путь к королю Марку и с ним Брагиня.
«С Брагиней покончено, языка больше не будет, бояться нечего» — эта гневная мысль успокоила Исольду, гнев остыл, и она одумалась: если бы Брагиня проболталась о Самайне, то как же ей утаить было о своей жертве? И разве Марк чем — нибудь намекал? И при мысли: она не так поняла сказку Марка и напрасно обвинила Брагиню, Исольта ужаснулась.
«Вернуть!» — и крик надежды: еще не поздно! — и молотом отчаяние: поздно, расправились!
«Тому, кто ей вернет Брагиню, она все отдаст!» — повторяла она.
Она нарядила погоню в лес, торопя и отчаиваясь и надеясь.
И ждет, как в лесу ждала Брагиня. Топот копыт очнул ее и вывернул: убийцы? или люди, посланные ею: поздно.
«Я все отдам, кто вернет мне!» — кричало в ней.
Но это были не убийцы и не с вестью поздно, она видит: Паламед и за ним — Брагиня.
И без света дом осветился — кто в жизни терял по своей вине невозвратно, и потерянное возвращалось, поймут о каком я говорю свете.
Паламед и мечтать не мог о приеме, как встретила его Исольда: он не Брагиню, он ее скрученную душу освободил.