Том 6. Лимонарь
Шрифт:
Музыка. Начинаются танцы. Никогда не бывало в доме Марка такого веселия. Не узнать Исольды: далекая, недоступная, она вдруг со всеми своя — или это грех соединяет людей, или обрадованность человека, открытая дорога к человеку?
Марк и Паламед. Шахматы. Ноздревский задор. Выиграй: к чему рука коснется, твое.
Марк никогда не проигрывает.
Вокруг игры стена, любопытные. Подошла Исольда. Марк проиграл.
— Король Марк проиграл! — говорит Паламед. Поднялся и за руку Исольду: — мое!
— Король Марк проиграл Исольду.
Музыка.
«Паламед — Исольда!»
Вьется в вихрь.
Из света свечи — свечи гаснут — иссвет.
— Это я
вздох
свист
буря
резкий ветер
зимняя ночь
крик
рыдание
стон
это я, моя любовь, Тристан!
Зеленый плащ — зеленая волна — фея Син.
Исольда рыдает.
Эти слезы — пепел сожженных мыслей — безответный голос, эти слезы — сухая земля, голый камень.
Очнулась и пошла: зеленые драконы сверлят ей путь.
Это я
вздох
свист
стон
Исольда и Брагиня. Паламед прощается с Марком, Исольда прощается с Брагиней.
Карлик Мядпауп кричит вдогонку:
— Прощайте, будьте здоровы, пишите!
В свист и бурю росой проникает серебряная ветка, навевая — «как хорошо, мне ничего не надо!» И дом погружается в сон — поехали в страну блаженных.
И когда поутру в канун Белтене вернулся Тристан, его глазам предстало зрелище, подлинно Мамай ночевал. Не только подробностей, а и с чего началось, толком ни от кого, одно — слово в слово:
— Марк проиграл Паламеду Исольду и Паламед ее увез.
Марк жалко Тристану:
— Верни!
Тристан безразлично:
— Верну. — И вдруг, как в детстве, заступаясь в последний час Сидонии: «таких огнем жечь», вся печаль его вспыхнула костром: — «я верну Исольду не тебе, а для себя!»
БЕЛТЕНЕ
Всю ночь Брагиня, как и все в доме, крепко спала, а Жучок не спит: где Исольда? На каждый шорох он бросается к двери, прислушивается. Нет, не она и медленно возвращается к кровати Исольды в свой уголок. И на каждую воздушную поветь он подымал голову и вчуивал. Нет, это не Исольда. Он еще себе не говорит: потерял, но смутная мысль о потере беспокоит.
Поутру Жучок через все комнаты выбежал из дому, обошел двор. И за ворота по следу на дорогу. И побежал. Бежит дольше чем
Брагиня плачет. И он понял, оттого она плачет: Исольды нет и не вернется. И комком подступало к горлу: не вернется.
Вчера, как ехать с Паламедом, Исольда переоделась, на полу около кровати ее скомкнутое белье. Жучок забился в самую середку. И не может передохнуть — так колотится сердце.
«Исольда, освободи меня, спаси — в чем виноват я, прости меня, Исольда!»
Завтра Белтене — праздник 1-е мая. Брагиня собралась пойти посмотреть на костры, как через огонь прогонят скот и будут по искрам и пеплу гадать. Покликала Жучка. Не слышит. Куда запропастился? Еще раз: Жучок! — не откликнулся. «Пойду одна».
В полутьме, проходя мимо кровати Исольды, наступила на брошенное неубранное белье — и отдернула ногу: показалось на мягкое наступила: змея? Зажгла свет и, отведя руку, ворох встряхнула — и не змея, Жучок мягко, черной бархатной куклой, упал на пол.
— «Жучок!» — наклонясь, дотронулась она погладить. Но он не пошевельнулся: из его глаз глядела смертная тоска.
Потом скажут со слов Брагини: собака нанюхалась в Самайн любовного зелья и дня прожить не могла без Исольды: тоска задушила: «звери верней человека».
Да правда ли сила любовного зелья случайная: Жучок был с Исольдой на корабле в Самайн? Есть что-то покрепче, перед чем бессилен и самый верный любовный отворот: разлука, эта извечная неразрывность жизней: Жучок и Исольда, Тристан и Исольда.
* * *
Как все случилось, какие были проводы и были ли после выигрыша, все стерлось в памяти. И не музыка — светлое серебро ветки — чары забвения, а счастье от счастья. Паламед все забыл — в его глазах Исольда, его Исольда — цель его жизни и подвигов.
Невероятно! Выигрыш — судьба. И что еще невероятней: Исольда покорно приняла. Он не смел сказать с ней ни слова, не решался посмотреть ей в глаза, он только чувствовал ее — свое счастье!
Ночь — черный щит темнее ночи и с серебряным блеском конь.
Встреча: рыцарь Гирляндет.
Рыцарь Гирляндет, отчаянный забияка, в поисках фортуны не пропустит случай и даже во сне, ляжет отдохнуть, а над головой повесит на шесте щит — вызов.
Паламед узнал Гирляндета: этого забияку он и без меча сшибет, только сунься.
И вот судьба! Гирляндет своим корявым мечом разрубил гордую голову сарацина.
Не веря себе, он ухватил мечи Паламеда — венец его славы! — «да заодно, подумал, заберу и эту», он был уверен, бродячая дамуазель, но когда увидел, что это сама Корнуальская королева, испугался. Да скорее грех с рук, еще скажут, похитил! отвез Исольду в ближайшую башню и сдал на руки дамуазель — хозяйке башни. Завтра же он победитель Паламеда поедет к королю Марку известить: спас королеву.