Топот бронзового коня
Шрифт:
– Это мы проверим. Если надо, выведем на чистую воду, - повернулся и пошёл прочь от скопца твёрдой поступью.
А убийца понял, что почти попался. И решил сыграть на опережение. В тот же день настрочил анонимное письмо, где донёс на черноризца: Феодосий - преступник, завладел трофеями Итальянской кампании, сундуки с богатствами спрятал где-то тайно, а команду с капитаном судна сгубил, отравив на пиру; указал захоронение тел. И отправил папирус архонту Эфеса. Вскоре власти города раскопали на означенном месте братскую могилу, убедились в истинности слов сообщения и послали к игумену, чтобы тот выдал своего чернеца. Но
– Сын мой! У тебя нет иного выхода, как бежать отсюда. Я попробую выиграть время и вступлю с архонтом в долгую переписку, а спустя неделю поведаю, что тебя в монастыре не могут найти. Переодевайся в светское платье и сегодня же под покровом ночи уходи из обители. Утром затеряйся в толпе и садись на корабль, отплывающий в дальние края. Это все, что я могу сделать для тебя.
Молодой человек упал на колени и, облобызав руки настоятеля, с жаром произнёс:
– Отче, благодарю! Я всегда буду помнить вашу доброту. Не устану молиться за ваше здравие. А в конце жизни отпишу для монастыря Апостола Иоанна всё моё имущество.
– О, надеюсь, что своё завещание ты составишь не скоро, - улыбнулся игумен.
– Отправляйся с Богом. Я благословляю тебя.
– И перекрестил.
Что ж, с одной стороны, беглецу крупно повезло: он благополучно попал в городскую гавань и, внеся плату, оказался на судне, в тот же день отвалившем от пристани Эфеса. Но, с другой стороны, поступил очень опрометчиво, вознамерившись плыть не куда-нибудь, а в Константинополь. Видимо, надеялся, что, покаявшись в ограблении, будет затем помилован; и, конечно, не сомневался, что подруга Феодоры - Нино - ему поможет… Да, возможно, так бы и случилось, если б не одно обстоятельство: Феодосий был теперь монах, дал обет безбрачия, не намереваясь больше состоять ни с кем в близких отношениях. А устроит ли это Антонину? Он пока не думал. И, как выяснилось впоследствии, совершенно напрасно.
В Лазике Велисарий отогнал персов, но на крупное наступление у него не хватило сил. Шахиншах Хосров тоже медлил, не решаясь затевать крупную войну. По всему фронту наблюдались мелкие перестрелки.
В сентябре 540 года из Константинополя прибыло пополнение во главе с Валерианом. Молодой, весёлый, острый на язык, он считался любимчиком императора, и ему сулили в будущем крупные посты. Отмечали его приезд, как положено: возлияниями и чревоугодием. А по ходу пира, сильно запьянев, начинающий командир вдруг проговорился:
– Между прочим, Лис, Антонина не торопится в Лазику. Так что скоро её не жди, - и захохотал нагло.
– Почему не торопится?
– удивился тот.
– Есть одна причина…
– Из-за Иоанна Каппадокийца? Мы наслышаны тут об этой истории. Кстати, его поймали?
– Ну, ещё бы! Отловили мерзавца в Малой Азии. Отвезли в Артаку, что в предместье Кизика, и насильно постригли в пресвитеры под именем Петра. Соответственно василевс подписал указ о его смещении с должности эпарха двора и о конфискации большей части имущества. Но за Евфимией кое-что осталось - видимо, благодаря ходатайству Антонины…
– В чём же дело - почему жена не
Валериан молчал, не спеша потягивая разбавленное вино.
– Отвечай же, ну, - попросил стратиг в нетерпении.
– Да не знаю, как и сказать…
– Начал - говори.
– Ладно, так и быть… К Антонине тайно приехал… ваш приёмный сын Феодосий…
Велисарий ахнул, Фотий приподнялся на своём ложе:
– Что, с украденными богатствами?
– Думаю, что нет. Он теперь монах и постригся после того, как его самого ограбил евнух Каллигон.
– Врёт подонок.
– Может быть, и врёт. Но, насколько я знаю, следственные действия быстренько замяли - постарались Антонина и её высокая патронесса.
– Феодосий-то где теперь?
– Якобы в монастыре Святого Анания и боится выйти. Но пока он там и вообще под угрозой, Антонина в Лазику не приедет.
Лис лежал у обеденного стола озабоченный, ничего не произносил. Остальные тоже чувствовали неловкость. Тем не менее Фотий обратился к отчиму:
– Разреши мне вернуться в Константинополь. Я достану его из монастыря и заставлю поехать со мной в Эфес. Мы вернём награбленное в казну.
Но стратиг вроде бы не слышал, продолжая смотреть на тарелку с недоеденным блюдом. Наконец поднял голову и, взглянув на пасынка, произнёс:
– Да, конечно, отправляйся немедля. И скажи матери, что её отсутствие в Лазике слишком затянулось.
– Эта фраза прозвучала зловеще.
Молодой человек даже испугался:
– Я надеюсь, по её приезде ты не причинишь ей вреда?
Велисарий ответил нервно:
– Поступлю с ней по справедливости.
– Но ведь не убьёшь?
Полководец покачал головой:
– Вероятно, нет. Хоть на самом деле и надо бы.
– Мне не по себе стало.
– Успокойся, мальчик. Не убью только потому, что тогда Феодора расправится со мной. Ну, а я не желал бы умирать раньше времени.
– Помолчал и добавил: - Только Янку пусть с собой не берет. Здесь ей не Италия, малярия с дизентерией. Не для маленьких девочек житье.
Фотий собрался быстро и на корабле в составе торгового флота, двигавшемся из города Фасис через Трапезунд и Синоп, устремился в Византий.
Да, естественно Антонина оказалась перед сложным выбором: надо было ехать в Лазику к мужу - и внезапно, точно снег посреди июля, сваливается любовник, обожаемый, столь желанный, но принявший схиму! И едва не попадает в тюрьму за свои грехи! Что ж, пришлось отложить поездку, выручать несчастного. Если б не вмешательство Феодоры, гнить бы ему в застенках. Помогли, спасли. Нино намеревалась спрятать Феодосия в Руфининане и пожить вместе с ним какое-то время, оттянуть до последнего отбытие, но монах неожиданно отказался, пренебрёг любовью, поселился в монастыре Святого Анания. Женщина засыпала его письмами, полными упрёков и нежности. Он не отвечал. Умоляла о коротком свидании. Он молчал. Угрожала, негодовала, изрыгала проклятия. Он не реагировал. Наконец, не выдержав, сообщила, что уезжает, и просила лишь об одном: просто попрощаться. Молодой человек смягчился, начертал на клочке папируса: «Будь по- твоему. Жду тебя на паперти возле храма Святой Софии завтра в полдень. Призываю к благоразумию. Мы ведь расстаёмся».