Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
— Но внутренние демоны разрывают тебя. Ты привыкла всегда поступать правильно, а сейчас чувства толкают тебя пойти против своей воли и совершать гнусные, противные твоей природе поступки. Ради меня. Это так эгоистично затаскивать тебя сюда и менять в тебе все, во что ты верила. Надо было отпустить тебя там, в больнице. Позволить жить своей жизнью и найти мужчину, который тебе подходит. Который будет холить, лелеять, носить тебя на руках, а не ставить на колени по первой прихоти. Мы не подходим друг другу, а со вчерашнего дня и вовсе чужие. Твоя обида и омерзение из-за меня и моих поступков залегли между нами непроницаемой стеной. А я не хочу быть ответственным и чувствовать вину за свои поступки, когда очередной демон моей исковерканной души захочет выйти погулять. — Он раздраженно и нервно кидал монетки в воду. —
Я видела с какой болью ему давались эти слова. Он не хотел меня отпускать, но был готов это сделать, чтобы сохранить мою человечность. Отвернувшись от меня, он спрятал лицо в воротник своего плаща, и только тогда я увидела в его глазах взгляд, который давал понять, как все искарежено внутри.
— Малейшие сложности, и ты уже отталкиваешь меня, отступаешь, все бросаешь и принимаешь решение забыть, через что мы прошли? Так знай, что я не хочу забывать. Даже если это агония и наивысшая стадия мучения, я лучше буду гореть в пламени ада вновь и вновь, чем сотру из памяти каждый момент счастья с тобой, чтобы начать с чистого листа. — Я коснулась ладонью его лица и заставила посмотреть мне в глаза. — Прекрати это делать. Не смей отрекаться от меня, ибо, Богом клянусь, я не прощу тебе этого. Ты прекрасно знаешь, что дома у меня ничего и никого не осталось. Я — не идеал. Я совершала ужасные поступки, в которых не было твоей вины. Я устроила резню в церкви, я убила двадцать шесть человек.
— Вот видишь, о чем я говорю? — Голос Владислава сорвался на крик. — Вот почему у нас ничего не получится. Ты даже ведь не слушаешь меня. Ты убила двадцать шесть человек, потому что, черт возьми, я… Я обратил тебя в вампира!!! Я помню, каким человеком ты была. Розовые щечки, вся жизнь впереди, веселый смех и ’Пожалуйста, не убивай его’ о заведующем больницы. Сейчас ты смеешься? Хоть раз смеялась с тех пор, как оказалась здесь? На выпускном ты чувствовала себя легко, непринужденно и весело. А здесь ты плачешь днями и ночами. Я видел Селену с утра, она мне рассказала, что творилось до того, как Роберт посоветовал тебе спасти меня путем принесения в жертву пять невинных детских душ. Там тебе было лучше. Ты отказываешься это признавать, потому что мое влияние уже насквозь протравило тебе мозги, но ты не счастлива здесь. Здесь ты в стране кошмаров. Здесь — твой ад. А эти отношения — это не отношения, это интоксикация всего организма. — Он убрал мои руки от себя, крепко сжав запястья, потом отпустив. — Прекрати сопротивляться. Уходи.
Слезы на моих щеках застывали, их срывал холодный ветер и уносил прочь.
— Я совершала ужасные поступки не потому что ты дурно на меня влияешь. — Мой голос звучал тихо и как-то надтреснуто. — А потому что я люблю тебя.
— Так разлюби. — В его голосе звучало ничем не прикрытое отчаяние.
— Я не могу. — Я отвернулась от него, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. — Ты вернулся. Я думала все снова будет хорошо, и я смогу быть счастливой, каковой чувствовала себя до твоего отъезда. Но ты явился сказать то, что режет меня больнее ножа и снова причинить боль. Уговаривать меня бросить любовь всей моей жизни.
— Прости меня, бабочка. Твои крылья слишком тонкие для такого, как я. — Слегка коснувшись рукой моей спины, он исчез, оставив меня лежать на мосту в слезах под порывами ледяного пронизывающего январского ветра и бросать, и бросать золотые монетки в рябь водной глади реки…
С того момента на мосту у реки мы больше не разговаривали. И, хоть он и вернулся, лучше я себя не почувствовала, потому что душой он остался далек и всеми возможными способами пытался оттолкнуть меня, намеренно игнорируя, и даже не поднимая глаз, когда я вхожу в комнату, угрюмо уставившись в какую-нибудь книгу. По ночам я чувствовала через одеяло
В один, не сказать, чтобы прекрасный день, солнце спряталось за тучи, не досаждая своим светом. День обещал быть пасмурным и относительно безопасным для прогулок. В любом случае, солнце всегда можно переждать в тени, поэтому я решилась выйти из дома, который с каждым днем все меньше напоминал мне дом в его истинном понимании, и просто побыть наедине с собой.
Задумавшись о жизни и ей сопутствовавших печалях, я поправила темные очки, которые уберегали мое чувствительное зрение от солнца, одернула на себе коричневую юбку до колена и такого же цвета блузку. Я перестала последнее время носить платья, практичности и удобства ради… Всю дорогу пребывая где-то на дне подсознания, я внезапно для себя осознала, что стою на окраине леса возле небольшой каменной пещеры. Той самой, которую я заметила еще в первый день, когда прилетела сюда вместе с мужем, еще будучи человеком…
На первый взгляд, она казалась необитаемой, потому что от так называемой крыши до земли была овита плющом и поросла мхом, но, если рассматривать ее вблизи и детально, тут же становилось ясно, что и плющ, и мох — умелая маскировка и идеально сфабрикованный обман зрения. Серые камни свода прилежали один к одному так плотно, что издалека пещера казалась вырезанной из цельного камня, эдакой огромной глыбы. Вблизи же становились видны грубые и далекие от идеала ‘швы’.
У входа, умело замаскированного мхом и плющом, на земле лежал серый камень такой же породы, что и те, из которых была сложена пещера. На нем сидела худощавая и миниатюрная девочка лет двенадцати и затачивала нож о точильный камень. Ее каштановые волосы были коротко острижены и упрямо топорщились в разные стороны, чем придавали кукольному личику подростка схожесть с эльфами или феями, или другими миниатюрными созданиями из детских сказок. В глубоких и беспокойных карих глазах девчонки было что-то такое, что делало ее на внешний вид несколько старше истинного возраста. Острый ум отражался в мудрых не по годам глазах, едва она подняла голову и окинула меня оценивающим взглядом сверху вниз. Чему-то улыбнувшись и совершенно точно поняв, перед кем ей «повезло» оказаться, она отточенным и резким движением вонзила нож в землю около камня.
Присмотревшись к ней внимательнее, я заметила, что ее одежда, которую составляли коричневого цвета джинсы и кожаная куртка, сидела на ней свободно и была даже великовата. Не смотря на обстоятельства, это не портило ее внешнего вида. Жаль того же самого нельзя было сказать об уродливых синих и багровых пятнах на шее девчонки и ее тонких запястьях.
— Ты — Лора? — Скорее утвердила, чем спросила она, не поднимая на меня глаз и изучая шнурки на своих забрызганных грязью ботинках, впоследствии устремив взгляд на просторы поляны, замка и деревень, находившихся за его территорией.
— Для всех незнакомых и даже для маленьких девочек — ‘Ваше Величество’. Но, в общем и целом, примерно как-то так. А тебя как зовут?
Девчонка снова пространно улыбнулась мне. Вытащив из земли свой складной ножик, она дважды разложила и сложила его, а потом, замахнувшись, четким отрепетированным движением запустила его в левую от себя сторону, в дерево. Сила удара, по всей видимости, оказалась ошеломляющей, потому что ножик вошел в твердую сосновую кору, словно в мякоть персика.
— Я — причина твоих страданий и душевных мук в течение последних дней. Твой ледяной ужас на ножках остаться без милого супруга, по имени Андреа. Неплохо я с твоим разделалась, да?
Она, наконец, подняла на меня глаза, и на кукольном личике девочки блеснуло подобие улыбки. Первый нервный импульс проскочил по моему телу, но вдохом и глубоким выдохом я задавила подступающий выброс агрессии. Я сняла очки и, подперев правый бок рукой, посмотрела ей прямо в глаза, холодным и ничего хорошего не обещавшим взглядом изумрудных глаз. От этого взгляда даже наш дворецкий, Роберт, покрывался инеем, что уж говорить о смертных людях и других слугах.
— Ну и чего с того? Хочешь во мне дыру проглядеть? Гляди. Так, для справочки, на меня этот умопомрачительный взгляд не действует. Все вампиры одинаково предсказуемы и пафосны. А ты с этим взглядом так вообще копия своего мужа в юбке.