Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
— Ты из тех мерзких людей, кто все чувства сведет к похоти. Дело не только в постели, Андреа. Это тоже просто, как дважды два. Когда любишь, сделаешь все, чтобы человек был счастлив. Не имеет значения, сколько боли ради этого претерпишь ты сама. Ты даже очевидных вещей не понимаешь.
— Где уж мне понять, обделенной мозгом. Любовь, любовь… Когда любовь тянет одна сторона, а вторая только делает вид взаимности, пользуясь святой наивностью влюбленной в него и вращая всем, чем хочет, насилуя свою любовь, избивая, изменяя ей, удавливая на своем ремне и ставя на колени, и если влюбленная сторона позволяет это, значит она — просто идиотка без чувства собственного достоинства, которое вторая сторона с плинтусом равняла. И любовь тут даже ни при чем.
— Откуда ты узнала о ремне и плинтусе? — Я злобно воззрилась на нее. Что и говорить, я всегда терпеть не могла, когда что-то личное всплывает наружу, при том, что я сама об этом никому бы не призналась. Ремень был мертвой тайной между нами с Владиславом. Потому что, честно говоря, с недавнего времени, когда боль, обида и раздражение ушли в прошлое, я уже со своей подачи и желания начала просить его удавливать меня на своем поясе. Минуты, когда сладко задыхаешься в томлении, глаза уже лезут из орбит, а язык — изо рта, когда начинает синеть кожа от прекращения доступа воздуха, когда уже слышен хруст шейных позвонков, а на шее на короткое время, пока вампиризм не регенерировал повреждения, возникают синяки и кровоподтеки, когда он уже убирает ремень, но касается ладонями моего лица, хочется только умолять его удавить меня своими руками на своем ремне в эту же минуту, чтобы ощутить, как любимые руки становятся твоим Богом, судьей и палачом в одном лице.
— О плинтусе, видимо, совпадение. А насчет скарфинга… Неужели ты думаешь, что следы от удушья не появлялись на моей шее и что я не задыхалась, пока ты, больная всем рассудком, наслаждалась этим и просила милого поднажать и затянуть сильнее, гарантировать тебе рай?.. Бойся меня, Лора, когда я вырасту. Я положу конец этим больным играм. Я найду, как это сделать и как тебя спасти, если сама ты не можешь и не хочешь.
Я ничего не успела возразить. Тупая боль прострелила все тело, и я упала на пол, извиваясь в судорогах. Последним, что я помню, — как надавила на железный амулет, в самый центр…
Не знаю, сколько времени прошло, когда, наконец, открыв глаза, я увидела, как надо мной склонился внушительных размеров волк, кареглазая, похожая на эльфа девочка с растрепанными волосами и седовласый бородатый мужчина.
— Скажешь уже, что с ней или толку от тебя ноль, кровосос? — Маленькая эльфийка бесстрашно скрестила руки на груди и смотрела на мужчину пронзительным взглядом глубоких карих глаз.
— Ее Величество готова к извлечению плода. — Раздраженно прошипел мужчина, оскалившись. — Из-за тебя, мелкой шавки, королева могла умереть! Какое ты вообще имеешь право удерживать ее здесь?!
Андреа вплотную приблизилась к Амбердо, и он затравленно сделал шаг назад, памятуя, вероятно, о том, что укусы оборотня смертельны.
— Нет, мертвый противный старикашка, Лора могла умереть не потому что она у меня в гостях, а потому что твой поганый монархический кровосос, под которого ты стелешься, пытаясь услужить ему триста восемь лет, совершил над ней невероятное злодеяние, заставив вынашивать свое безмозглое кровожадное потомство. Да, даже ее это удивляет, но я знаю все обо всех, кто живет в нашем мире, так что можешь смело засунуть свои клыки туда, откуда они растут, пока я не вырвала их и не запихнула тебе в задницу, и оказать, наконец, помощь моей подруге.
— Мелкая дрянная шавка, какое право ты имеешь оскорблять Его Величество?
— Я его не только оскорбляю. — Улыбнулась маленькая девочка-волк. — Я его уже почти убила единожды, а один раз вот этими руками ознакомилась со всеми его внутренними органами. Так что я знаю Ваше Величество изнутри наощупь. Мне он не король, и никогда им не будет. Так что повторюсь. Поганый. Монархический. Кровосос.
Я пыталась
Затем, снова собравшись с силами, выдала еще одну длинную тираду. На этот раз уже получилось лучше. — Доктор Андерсен, я здесь загибаюсь. Не время устраивать разборки из-за того, кто кого как назвал. Мой муж — не мальчик. Он сам может свой титул отстоять и не дать в себя обиду. Отнесите меня домой и подготовьте к извлечению. Андреа, у тебя есть моя кровь, хоть ты и ведешь себя, как дрянь. Все будет хорошо. Не переживай.
— О, глядите-ка, мученица-роженица ожила. Уже лучше. Чует, шельма, что на мужа шишки летят. — Усмехнулась девочка. — Удачных родов. Супругу горячий привет. Еще свидимся.
Тем временем, доктор Андерсен схватил меня в охапку на руки и на вампирской скорости полетел к замку…
====== Глава 10 – Наследие Дракулы ======
ГЛАВА 10 — НАСЛЕДИЕ ДРАКУЛЫ
Мы — дети вампира, и ночь — наше время,
У нашего Князя — незыблемый трон,
Дрожи человечее, смертное племя,
Мы скоро прольем кровь во имя ворон.
Андерсен принес меня в какую-то лабораторию и уложил на металлический стол, крикнув кому-то позвать Владислава. Что было потом я помнила весьма смутно. Перед тем, как отключиться, я попросила Амбердо сделать мне кесарево. Затем, как это водится, когда погружаешься в обморочное состояние, стены раздвинулись, сознание куда-то уплыло, а когда я очнулась, я обнаружила, что мое сиреневое платье в области живота оказалось разрезано и насквозь пропиталось кровью. Приподнявшись и сев на столе, я огляделась. Кипевшие железные котлы, трубки непонятного происхождения, деревянный мостик где-то высоко под крышей и много других металлических сооружений окружали стол, на котором я лежала. Лаборатория пустовала. Я находилась здесь в гордом одиночестве. Коснувшись ладонью окровавленного живота, я обнаружила, что никаких ран и швов на нем не оказалось. Что ж, значит, все зажило. Не испытывая боли и особых затруднений, я соскочила со стола и направилась к выходу. Необходимо было отыскать доктора или мужа, чтобы спросить, как все прошло. Но не успела я сделать и несколько шагов по направлению к выходу, дверь в лабораторию потихоньку отворилась, и на пороге появился доктор Андерсен.
— Ваше Величество. — Искренне и тепло улыбнулся Амбердо. — Вижу, что энтузиазм поставил Вас на ноги. Но, если хотите знать мое мнение, стоило полежать хотя бы до вечера. Вы точно в порядке? Не испытываете боли?
— Не стоит беспокоиться обо мне, доктор Андерсен. Я в полном порядке! Живее еще себя никогда не чувствовала. — Улыбнулась я, нетерпеливо опуская руку седовласому бородачу на плечо. — У нас получилось? Что с моими детьми? Могу я их увидеть?
— Разумеется. Его Величество остался рядом с ними до тех пор, пока Вы не придете в себя.
— Тогда идем! — Я нетерпеливо подтолкнула Амбердо к выходу, и, покинув лабораторию, мы устремились на шестнадцатый этаж, в нашу с Владиславом комнату.
В комнате спиной к двери стоял мой муж, рассматривая нечто, расположенное возле окна. Когда мы подошли ближе, он обернулся и протянул мне руку. Я тепло и крепко сжала ее в своей. Я стояла, устремив взгляд на его профиль. Прямой длинный нос, темный глаз, горделивая ухмылка и золотая серьга в левом ухе. Он напоминал прекрасного и свободного цыгана, а из того, что я знала о его семье, его отец — Валерий-завоеватель был королем всех цыган, и девушка-охотница, о которой он говорил, его потомок, точная копия нашей Селены, тоже была цыганской принцессой, следовало, что он — тоже потомок этого прекрасного свободного племени. Мой рома. Если бы он только темной ночью сыграл мне на гитаре. Где-нибудь у берега реки. А я бы сидела и слушала, и слушала, растворяясь в звуках цыганской мелодии… Я даже не могла понять, почему меня так сильно влечет эта часть его происхождения. Он улыбнулся, видимо, прочитав мои мысли.