Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
Не сдерживая слез, поминутно переходивших в крик, я закрыла побагровевшими черными перчатками лицо, уже чувствуя на плече, как крест, как приговор призрачную руку с перстнем, украшенным символом Ордена Дракона. Сжав эту руку своей, я коснулась губами, а затем лбом кольца, замерев в глухом молчании… — Вернись ко мне, моя любовь. Я больше не могу…
Во время внушения я вызвала в памяти рыжей образ отца ее ребенка. В его дом я вошла, молча, передав руками в залитых кровью черных перчатках младенца в пеленке ему прямо в руки. Молодой темноволосый и голубоглазый парень ошалело смотрел на меня. Видимо, ему еще не доводилось видеть вампира настолько близко от себя. А уж вампир, при том, что весь в крови, но, тем не менее,
— Воспитай малыша, как он того заслуживает, Герик. Это девочка. Ее не должна воспитывать шлюха. — Тихо и сломленно прошептала я. — Знаю, после обращения я убила немало детей, и мне нет оправдания, но это было до того, как я сама стала матерью и научилась питать чувства к маленьким. Раньше я не понимала этого, теперь понимаю. Дети заслуживают лучшего. Обещай мне, Герик, что с девочкой будет все в порядке…
Герик осел на стул, все еще пребывая в состоянии шока, но уже крепко прижимая дочь к груди. — Обещаю, Ваше Величество. У моей дочери будет только самое лучшее.
И он не лгал.
— Хорошо. — Я опустила руки и отступила назад, понимая, что пугаю его. — Ты — хороший парень. Желаю тебе найти ту, что оценит тебя по достоинству. И будет любить и тебя, и твою дочь, как свою собственную. Прощайте.
Не оборачиваясь, я покинула избу Герика и направилась к пещере на опушке леса. Не за горами наступление рассвета, и мне осталось последнее дело в жизни. Больше я ничего никому не должна. Пришло время уйти. Чума, Чахотка и Смерть итак заждались. Негоже заставлять ждать персон, которые существуют на Земле раз в несколько тысяч дольше меня самой…
Теперь пещера оборотней пустовала. Деран был убит моим бывшим мужем, а убийца любви всей моей жизни бежала одному Богу только известно от кого. Это место было заброшено уже давно. Автоматическая система сканирования, по-прежнему, была отключена и не работала, как в тот роковой день, когда Деран ударил меня когтями по лицу в ответ на мои попытки помочь, что запустило коллапс последовавших за этим событий. Смерть волка, а затем и смерть моего мужа в качестве мести. Я коснулась щеки. Видимо, в когтях полукровок содержится меньше серебра. Шрамы на моей спине от посеребреного хлыста все еще не побледнели, а три следа от когтей Дерана уже даже не были заметны. Рука лишь при прикосновении ощущала небольшой рельеф от некогда кровавых борозд. Визуально же ничего не было заметно… Не стоила эта ерунда смерти Дерана. И ничего не стоило смерти моего мужа… В пещере воздух оказался сперт, было удушливо жарко и пыльно. Жара каждым вдохом полоскала легкие. Я окинула взглядом одинокую сиротливую раскладушку и кровать под белым шерстяным покрывалом. Коснувшись пальцами излюбленного места Дерана, я грустно улыбнулась и присела. Как бы я ни старалась возненавидеть Киру за содеянное, я не чувствовала, что имею на это право. Совсем недавно на этой раскладушке лежал мой друг, которому было слишком больно узнать правду. Он, как и я, после всего случившегося просто разучился верить в хорошее. Но Деран был не только моим другом. Он был любовью всей жизни Андреа и Киры, и как там ее еще звали… Не имеет значения. Я сама хотела жечь деревни и миры, чтобы мстить ни в чем не повинным людям. А убийца ее любимого был практически в шаговой доступности. И она отомстила. Я бы тоже отомстила на ее месте… Поэтому я ее понимала. Потеряв любимого человека, становится плевать на моральные аспекты. Хочется размазывать кровь и кишки по стенам. Так я поступила с посмевшей намекнуть мне на то, что я имею право жить дальше без мужа, Ариной. Так и Кира поступила с Владиславом. Я не была гуманнее. Мне было не в чем ее винить. Просто ее жертва оказалась всем в моей жизни. Но, как бы больно ни было признать, он сам был виноват, совершив эту опрометчивую выходку с убийством Дерана. Видимо, все, что я сказала Арине, действительно, было для меня не пустым звуком.
Я любила до последнего вздоха, но и дружила до последней крошки соли,
Кровать Андреа или Киры, как угодно, была заправлена как и тогда, когда я в последний раз на ней сидела, беседуя с Дераном. Время покрыло ее густым слоем серой пыли…
Я мысленно вернулась в прошлое, когда еще до своей беременности проводила время с друзьями здесь. Перед глазами возник ухмыляющийся беспокойный образ кареглазой растрепанной девчонки…
Андреа посмотрела на меня, склонив голову набок.
— Вампира можно убить, не только используя ядовитые зубы и когти волка.
— Ты блефуешь. Мы бессмертны и всесильны. — С гордостью ухмыляясь, я подняла указательный палец вверх, а маленькая волчица звучно рассмеялась, и в ее карих глазах заплясали бесенята.
— Что скажешь, когда я удачно использую выделенный из моей же крови яд оборотня скажем на… Моем враге номер один, а, по совместительству, на твоем благоверном? Каждую ночь после смерти Бет, лелея себя мыслью о его смерти, но еще не обладая истинной силой оборотня, чтобы убить древнего вампира, я занималась выделением яда из своей крови. Я — алхимик, Лора. И моя кровь полностью сжигает кровь вампира, так как в своем химическом составе у нее и яд оборотня, и высокое содержание серебра.
Андреа соскочила с постели, задрала белое шерстяное покрывало и нажала на углубление в ножке кровати. С пронзительным скрипом вперед медленно выехала деревянная полка, заставленная пробирками, колбочками, баночками, бутылочками, тюбиками, пузырьками. Андреа вытащила один небольшой, плотно закрытый пузырек и протянула мне… На белой этикетке алым фломастером была выведена лишь одна буква — ‘V’.
— ‘V’, так как яд для вампира. — Андреа удовлетворенно помахала пузырьком перед моим носом и положила его обратно, задвинув полку внутрь кровати одним нажатием на ее ножку. — Так что если твой тошнотворный драгоценный бриллиантовый муженек, наконец, опостылеет до смерти, у меня будут все ответы на твои молитвы. Обращайся, я тебе с радостью помогу. За Бет я буду безумно рада оказать тебе помощь в таком благом деле. Подольешь в еду и…
Губы девочки скривила подлая усмешка.
— Андреа! — Я возмущенно прикрикнула на волчицу и смерила ее злобным взглядом. — Без грязных намеков, пожалуйста. Я люблю своего мужа.
— Конечно, любишь. — Ее усмешка стала еще злее и подлее. — Каждую ночь с неистовой силою. Прости, но я не могу не говорить об этом. Вся округа знает, ржет в кулак и перешептывается. Да, Владислав, да, любимый. Еще… А-ах!
Волчица уже открыла рот, чтобы имитировать стон, как, побелев от злости, я резко вскочила с места, в прыжке накинулась на нее, сбивая с ног и вжимая в пол, оскаливая клыки.
— Заткнись, мелкая. Разговорилась шибко.
Деран хрипло кашлянул, забавляясь нашей пикировкой. Наблюдать за тем, как девчонки надирают зад друг другу, было его излюбленным занятием. Он не верил, что мы всерьез можем друг друга покалечить. Любая наша драка была в шутку.
— Совсем распоясалась языком, малявка. — Раздраженно и недовольно проворчала я, поднимаясь сама и протягивая руку, помогая встать Андреа.
— Слишком болезненно реагируешь. Выдыхай и будь поспокойнее, тогда и подкалывать тебя станет не интересно. А то, как о нем речь заходит, тебя аж выкручивает, вся выбешиваешься и заводишься. Помяни мое слово, эта слабость тебя убьет когда-нибудь. Потому что твой ненаглядный красавец-вампир — твоя ахиллесова пята. А в нашем мире, где нужно выживать ежедневно, нельзя иметь слабости. — Резюмировала волчица, угрюмо потирая ушибленный бок и спину.