Трапеция
Шрифт:
поступаем. Почему бы просто не сделать костюм так, чтобы он тебе шел? И
никаких пререканий! А еще лучше их просто заказывать и не возиться!
– Ты не хочешь носить зеленое и золотое, Анжело?
– Господи, Лу, я пытаюсь объяснить, что мне на… мне абсолютно все равно, что
носить, лишь бы оно мне подходило. Просто надоело выслушивать эту
бесконечную, бессмысленную, проклятую канитель!
Люсия вспыхнула.
– Честно признаться, я нахожу определенное
костюмы самой и видеть Сантелли одетыми в то, что они всегда носили. Это
преступление?
Анжело уронил голову на сжатые кулаки.
– Забудь, что я вообще завел этот разговор…
– Ну нет, раз начал – договаривай! Не хочу быть тираном. Давай для
разнообразия послушаем твои художественные предпочтения.
– Лу, брось, – пробормотал Марио. – Анжело не имел в виду…
Анжело рывком отодвинул стул.
– Я свое мнение высказал. А в итоге мы оденемся как всегда – в зеленое и
золотое. Этого не смог изменить Мэттью, не смогла изменить Клео и я – Господи
спаси – тоже ничего с этим не поделаю. И вообще не понимаю, с какой стати
волнуюсь. Sicut erat in principio, et nunc, et simper, et saecula saeculorum. Aa-a-amen.
– Basta! – рявкнул Папаша Тони. – Нет нужды богохульствовать! Я не потерплю в
своем доме таких разговоров! Относись к своей сестре с уважением, Анжело, или
выйди из-за стола! Что касается костюмов, это ее забота и ничья больше!
– Я и пытался сказать…
– Хватит, я сказал! – оборвал Папаша.
Анжело, поднявшись, пробормотал:
– Спасибо, Барбара, десерта не надо. Извините.
И ушел.
Томми, склонившись над блюдцем с пудингом, услышал стихающие шаги и хлопок
дверей.
С явственной болью в голосе Люсия спросила:
– Папаша… я действительно упрямая? Это все, что я могу сделать для номера…
Я такой тиран?
Он разуверил ее по-итальянски. Томми нахмурился. Как не похоже это было на
Анжело! Они все воспринимали его за должное – оплот уравновешенности среди
темпераментных Сантелли, усердного, практичного, надежного. Что на него
нашло?
Когда-то Джонни пренебрежительно назвал Анжело «первосортным артистом
второго сорта». И хотя ему за это досталось, Томми в глубине души согласился, что Джонни попал в точку. Анжело был опытным, выносливым, хорошо выглядел в
трико, а добродушный характер делал его отличным товарищем и коллегой. Его
способности к тонкому расчету близились к гениальным – хотя Томми в силу
юного возраста не мог оценить этого в полной мере – а сила давала ощущение
надежности. Но в нем не было ни таланта Папаши
Марио, ни даже фамильной яркости. Томми с толикой стыда почувствовал, что
Анжело кажется ему скучным. Признание это далось тяжело: Анжело был таким
славным парнем – но против правды не пойдешь. И совсем уже за девятью
печатями Томми лелеял мысль: «Да я больше похож на Сантелли, чем он».
Накануне отъезда Томми спустился с Марио в раздевалку – достать из
шкафчиков позабытые вещи, а Папаша Тони и Анжело помогали Люсии
переносить пожитки в трейлер, где Сантелли жили во время гастролей.
– Забавно, – сражаясь с завязками защиты на запястье, Марио оглядел
пустынный зал. – Теперь здесь никого не будет до следующей зимы. Разве что
Барбара зайдет поработать на станке, или Клэй приведет приятелей поиграть
на трамплине… А так, мы словно упаковали это место и забрали с собой.
Томми робко улыбнулся. Он прекрасно знал, что Марио имеет в виду. В свой
первый день здесь Томми ощутил, что тут – в пустой холодной комнате – лежит
сердце дома, и Марио тоже это говорил, показывая слова старого Марио ди
Санталис на стене. Но теперь Томми понимал, что оно вовсе не на стене. Сердце
дома было в нем. В них всех. Он начал было говорить об этом, но запнулся и с
трудом сглотнул. Нужных слов не хватало, а если бы они и были, то все равно
выглядели бы банальными. Марио стоял рядом в носках, ленивый и
улыбающийся. Улыбка, зарождаясь в глазах, озаряла все лицо.
В эту секунду Томми буквально разрывался от наплыва чувств. Он был одним из
них. Он принадлежал к семье. Казалось, вся его жизнь изливалась сейчас в
страсть, яростнее, чище и сильнее которой он не знал и едва ли когда-нибудь
познает снова. Опять подняв глаза, Томми тоже улыбнулся, переполненный
счастьем. Ему очень хотелось что-нибудь сказать. Просто чтобы Марио понял, что он чувствует. Но выразить подобные чувства Томми не умел.
– Мы будем давать представление, как Джонни и Стел? – спросил он вместо
этого.
– Конечно. Как всегда.
– Куда пошел Джо?
– За купонами на бензин. Мы собирали их всю зиму, но лишние не помешают. Ты
же знаешь Папашу Тони… он не станет ничего покупать на черном рынке. Джо
вот так приобрел немного, и я думал, Папаша его на клочки порвет.
Воцарилась тишина.
– На самом деле, – начал Марио, – не стоило Анжело так наскакивать на Люсию с
этими костюмами. Знаешь, мы с Джонни не особенно ладим, но я готов простить