Третья половина жизни
Шрифт:
– Авраамий Павлович, да мы что, сами не понимаем? Нет совковых лопат! Штыковыми еле умудряемся всех обеспечить. И раньше лета взять неоткуда. Закажем. Начнётся навигация, привезут.
– Вы говорите, почему нельзя ничего сделать. А я хочу услышать, как сделать можно. Организуйте изготовление лопат из старых бочек, из обрезков железа. Даю вам месяц. Если после этого увижу хоть одного человека со штыковой лопатой вместо совковой, будете отвечать за преступно халатное отношение к технике. Всё ясно?
– Так точно.
– Можете идти.
– А что делать? – пожал плечами Воронцов. – Даже взрывчатка мерзлоту не берет. Раскладываем костры, оттаиваем. А как иначе?
– Ещё раз. Утром приходит бригада, раскладывает костры, ждёт когда земля оттает, и только часа через три-четыре начинается работа. Приказываю… Саша, пишите. «Выделить из каждой бригады костровых. Жечь костры, оттаивать мерзлоту не в рабочее время, а ночью».
– Мы это предлагали, – проговорил Воронцов. – Но… Есть сложности в организации охраны.
– Условимся сразу. Наше главное дело строительство. Все службы должны подстраиваться под нужды строителей, а не наоборот, – отрезал Завенягин. – Это кто? – обратил он внимание на заключённого в углу приёмной.
– Эй, проснись! – подтолкнул его конвойный. – Ишь, разоспался. Тебя спрашивают!
– Зэка Потапов, статья пятьдесят восемь – семь, десять лет, – поспешно вскочив и сдернув треух, доложил заключенный.
– Почему он здесь?
– Вы приказали вызвать, – объяснил Саша. – Он вам писал о снегозащите.
– Вспомнил. Слушаю, Потапов.
– Я насчёт снегозащитных щитов. Много стали делать. Но толку от них не будет, неправильные они.
– Что значит неправильные?
– Они ослабляют силу ветра. А нужно усиливать. Чтобы ветром не заносило дорогу, а чистило. Понимаете?
– Продолжайте.
– Можно у вас, молодой человек, папиросочку? – обратился Потапов к секретарю. Но не закурил, а выкрошил табак на письменный стол. Показал на вентилятор. – Работает?
– Не помню, когда и включал… Смотри-ка, работает!
Потапов поставил между табаком и вентилятором книгу.
– Вот так мы сейчас ставим щиты. Глядите. Даём ветер… Лежит снег, правильно? А если так… – Приподнял книгу над столом таким образом, чтобы воздух от вентилятора устремлялся между книгой и столом. Крошки табака мгновенно смело. – Чисто! Замечали, наверное: кругом сугробы, а на пригорке, где ветер, голый наст. Так и нам нужно щиты ставить.
– Ваша профессия? – спросил Завенягин.
– Инженер-путеец. До ареста работал на Рязанской дороге.
– «Потаповские» лопаты – ваше изобретение? Для отсыпки и балластировки полотна?
– Какое там изобретение – так, небольшое усовершенствование.
– В приказ, – распорядился Завенягин. – Обеспечить изготовление и установку щитов по эскизам Потапова. Выделить в его распоряжение бригаду. Как вас зовут?
– Михаилом Григорьевичем.
– Начинайте, Михаил Григорьевич, прямо завтра
– Так я… пойду? – неуверенно спросил Потапов.
– Идите.
– Давай, служивый, веди!..
– Добавьте в приказ. Инженера Потапова расконвоировать, переселить в общежитие для вольнонаёмных, обеспечить спецпайком… Что головой качаешь? – обратился Завенягин к Воронцову.
– Накличешь ты неприятностей на свою голову.
– Эти неприятности я как-нибудь переживу. А вот если мы не заставим работать дорогу, это будет куда хуже. Прошу, товарищи, в кабинет…
– Буду краток, – пообещал Завенягин, когда Воронцов, Шаройко и Васин расселись на табуретках возле его стола. – Вопрос первый – уголь. Это к вам, Константин Васильевич. Добычу угля нужно увеличить в четыре раза.
– Такой задачи перед нами не ставилось, – возразил Васин. – Того угля, что мы добываем, нам хватает.
– Речь не о нас. Я заключил соглашение с Отто Юльевичем Шмидтом. Сейчас суда, идущие по Севморпути, везут с собой уголь на обратную дорогу. Норильск недополучает десятки тысяч тонн грузов. Сейчас мы все силы бросили, чтобы доставить грузы из Дудинки в Норильск. Но дудинские запасы не бесконечны. А вся наша жизнь зависит от них. Поэтому за лето мы должны добыть и доставить в Дудинку для моряков не меньше пятидесяти тысяч тонн угля. Составьте план мероприятий.
– Когда?
– Вчера. Второй вопрос – рудная база. Это к тебе, Александр Емельянович. Открытие богатой руды на Медвежьем ручье даёт нам возможность планировать получение файштейна уже в этом году или в начале следующего. Как первый этап. А цель – получение в Норильске чистого никеля и чистой меди. Норильский комбинат, выпускающий файнштейн, который всю зиму будет лежать в Дудинке и только в навигацию отправляться в Орск или на Кольский полуостров, такой комбинат не нужен никому. Норильский комбинат, выпускающий чистый никель, который можно доставлять на любой завод страны, хотя бы и самолётами, такой комбинат сегодня нужен нашей промышленности, как глоток воздуха, а завтра будет нужен, как свежая кровь. Поэтому, Александр Емельянович, главное твоё дело: будущий комбинат должен быть надежно обеспечен рудой… У вас вопрос?
– Не только у меня, – ответил Шаройко. – У всех. В постановлении Совнаркома конечным продуктом указан файнштейн.
– Не думаю, что нас будут сильно критиковать, если мы дадим чистый металл.
– Значит, кроме плавильного цеха и конверторов, нужны электролизные цеха…
– Логично, – согласился Завенягин. – А кроме того, отделения разделительной плавки, анодной плавки в электропечах.
– Значит, нужна новая электростанция, очень мощная. Что ещё? Кислородный завод…
– Вот мы и приступили к третьему главному вопросу, – кивнул Завенягин. – Проект. То, что сделали ленинградцы, нас устроить не может. Поэтому вы, товарищ Шаройко, назначаетесь главным инженером проекта Норильского комбината и города.