Три выбора
Шрифт:
Очень скоро раздался характерный щелчок и в комнату из своего кабинета вышел Давид Ильич. Он оглядел помещение, удовлетворенно произнес: «Вижу, не разбежались!» и, не говоря больше ни слова («чтобы не отрывать от работы») направился к столу Елены Никоновны.
Новенькие девицы напряглись, пытаясь одернуть свои юбчонки как можно ниже. На наивно-любопытствующих мордашках легко читался мучивший их гамлетовский вопрос – вставать или сидеть? – но Давид Ильич успокоил их движением руки – мол, не трепыхайтесь, когда будете нужны – скажу!
Он подошел к Елене Никоновне
Владимир Иванович сел за свой стол посреди комнаты. И, хотя женщины продолжали изображать «рабочий энтузиазм», им всем – войску, пригодному больше к булочным очередям, чем кричать «ура» – было ясно, что вот-вот должно было начаться некое действо, главными героями которого будем мы с Владимиром Ивановичем, а в качестве кордебалета выступят Оля и Анечка.
Наконец, Давид Ильич закончил свою подготовку (а его разговор был именно заключительной фазой этой подготовки) и обратился ко всем присутствующим:
– Людмила Феофилактовна, Таня, Лена – прервитесь на минутку! Мужиков сейчас у нас мало, и нужно относиться к ним внимательно. Вот Владимир Иванович и Юрий Александрович ездили сегодня по сажевым делам. Давайте послушаем, что они «надыбали» в Кремле, куда сегодня их приглашали. Я правильно говорю, Владимир Иванович?
Владимир Иванович слегка насупился и, не вставая с места, начал:
– Не совсем. Никто нас никуда не приглашал… Кто нас в Кремле знает? Это я сам напросился через старые связи, поскольку…
Давид Ильич прервал его:
– Ну, не будем так уж прибедняться – где и кто нас знает… Я думаю, что волк и должен сидеть там, где никто его не видит, а прыгнуть – и одним махом прямо за горло!.. Я ведь тоже порой такие двери открываю…
Ясно, что это лирическое отступление исполнено ради новеньких барышень – они должны были осознать, в какое место попали. И потому «принижение» известности нашей фирмы Владимиром Ивановичем было сразу же пресечено, а заодно и продемонстрировано, кто в «лавке хозяин» и какого полета эта птица.
Давид Ильич замолчал, давая возможность Владимиру Ивановичу продолжить. Однако Владимир Иванович молчал – он обиделся, что его так перебили и демонстративно надел маску дурачка-солдафона, ждущего приказания «начальства». Давиду Ильичу не оставалось ничего делать, как только принять эту игру, он это понимал, но понимал и то, что роль «начальника дурачков» совсем не та, к которой он стремился, а потому с раздражением сказал:
– Ну, продолжайте же, Владимир Иванович!
Владимир Иванович по-военному дернул головой и продолжил:
– Докладываю! Мы имели разговор с ведущим специалистом ФГУП «Кремлин» Иваном Семеновичем Нюником, который фактически является первым замом Генерального Директора «Кремлина». Обсуждался вопрос о поставках абсорбента «Б-3 тяжелый» с Берлингуерского завода
Здесь Владимир Иванович замялся и взглядом попросил моей поддержки. Я прекрасно понимал это его «но…». И, конечно, «вступил в бой»:
– Владимир Иванович хочет сказать, что прежде, чем подписывать соответствующий договор с Берлингуером, необходимо провести заводские испытания качества абсорбента как сырья для производства сажи марок К-354 и П-803. Для этого требуется съездить в Берлингуер, взять представительную пробу в количестве 40 литров и переправить ее в Ильмазы. В настоящее время мы обсуждаем с ним, как технически осуществить такую операцию. И нужно бы подумать о патентной проработке, чтобы иметь козыри «в Кремле».
Я видел, как по лицу Давида Ильича проходили волны чувств. Сначала – чуть подозрительное внимание, потом, когда он услышал о 10 цистернах, тоже недоверчивая, но надежда, явное раздражение при слове «но…», и, наконец, злая решимость после моего завершения отчета.
Все остальные слушали отчет равнодушно. Только на лицах барышень мелькали испуганные тени, когда они слышали незнакомые им слова «абсорбент», «Ильмазы», «П-803». Да Елена Никоновна чуть заметно усмехнулась, когда я заговорил о необходимости командировки.
Давид Ильич немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом решительно сказал:
– Насколько я вас обоих понял, состояние дела таково, что вы не знаете, получится ли вообще что-то приличное из этого дерьма и сколько сажи – любой марки! – выйдет из тех десяти цистерн, за которые с вас в Кремле просят деньги, которые я должен ещё где-то занять, или все эти цистерны улетят в трубу! И вы хотите за мой счет прокатиться на такси с прицепом из Берлингуера в Ильмазы с двумя канистрами этой каки – а по другому вы никак не привезете эти образцы! – для того, чтобы сказать, сколько копеек с цистерны мы заработаем?
Владимир Иванович упрямо набычился и хотел что-то возразить, но Давид Ильич столь же энергично продолжил:
– И все это будет тянуться еще месяца два-три – пока вы съездите в командировку, пока образцы испытают, пока обсчитают, пока в Кремле «добро» дадут, пока мы заплатим, пока абсорбент отгрузят, пока сожгут, пока сажу продадут… А, кстати, Лидия Феофилактовна, есть реальные покупатели на сажу? Или и вы мне скажете, что нужно чего-то ждать?
Лидия Феофилактовна обиженно посмотрела на Давида Ильича, потом укоризненно – на меня и сказала:
– Ну что вы такое говорите, Давид Ильич? Вообще покупатели, конечно есть… Но как можно искать реального покупателя, не зная, ни какой маркой мы будем торговать, ни в каком количестве, ни по какой цене? А это все можно будет сказать только после производственных испытаний!
Лица соискательниц давно потеряли всякую подвижность. На их мордочках было написано одно желание – поскорее оказаться в коридоре, а на застывших губках, накрашенных помадой цвета робкого фавна, читались страх, обида и надежда на то, что дверь в эту комнату скоро навсегда захлопнется за их спиной.