Три выбора
Шрифт:
Спасло дело то, что во встреченном им патруле был один мудрый сверхсрочник, который, увидев его, выходящим из-за угла с пистолетом у виска, успел крикнуть: «Да не попал ты! Мимо! Он живой!».
А теперь мне почему-то захотелось увидеть Владимира Ивановича и рассказать ему эту историю…
Я сел в метро на станции «Каширская». И хотя – объективно! – никуда не спешил, был рад тому, что удалось вскочить в последний вагон в тот момент, когда из динамика послышалось: «Осторожно, двери закрываются!». Это сработал древний инстинкт – ты убегаешь, я – догоняю, я убегаю – ты догоняешь. И я не смог бы сказать, какую именно роль – убегающего или догоняющего – я исполняю в данный момент…
Народу на станции было немного, мне даже удалось сесть. С моего места был виден и перрон и противоположный
Мы набирали скорость и платформа за окнами сначала медленно поплыла, а потом движение ускорилось настолько, что и люди, и станционные колонны превратились в неясные теневые пятна, мелькающие друг за другом. Светлой полосой выглядел и движущийся по противоположному пути поезд. Он опередил нас, но уже начал тормозить, замедляясь по мере приближения к концу платформы.
И вот наступил момент, когда скорости поездов стали уравниваться, и я увидел, как светлая полоса распалась на отдельные вагоны, а потом, на несколько мгновений, которые, тем не менее, показались мне достаточно длинными, параллельный поезд «остановился» и я сквозь призрачное мелькание теней станционных колонн смог разглядеть даже выражения лиц его пассажиров.
Рядом со мной сидел молодой парень и из наушников, которые висели у него на груди, слышалась популярная песня Анатолия Журавлева:
В том что так случилось
Нет ничьей вины
Просто мы с тобою…
Параллельные миры.
Я не знал тебя тогда
Между нами дни, года,
Между нами целый мир как стена.
Только руку протяни
И исчезнут эти дни
И миры и города и года…
Странное ощущение охватило меня… Я как будто зримо увидел «срастание» или «склеивание» этих параллельных миров из песни. Даже девушка, отвечающая настроению медленной мелодии, сидела в «параллельном вагоне» и, полуприкрыв глаза, задумчиво слушала в своих наушниках… ту же песню! Да, я понимаю, все это – элементарные следствия законов механического движения, оптических и психологических иллюзий, сегодняшнего стресса. Но ощущение было настолько ярким, что мне подумалось – а вдруг все это «на самом деле»?
Я достал свой телефон и подключился к интернету. Одна мысль была настолько надоедливой, что хотелось как можно скорее от нее избавиться.
Поиск занял буквально минуту:
Онейро?идный синдро?м (онейро?ид) (греч. oneiros – сон, – eides – подобный, похожий) – психопатологический синдром, характеризующийся особым видом качественного нарушения сознания (онейроидная, грезоподобная дезориентировка) с наличием развёрнутых картин сновидных и псевдогаллюцинаторных переживаний. Дезориентировка во времени и пространстве (иногда и в собственной личности) при онейроиде отличается и от оглушения (характеризующегося отсутствием ориентировки), и от аменции (характеризующейся постоянным безрезультатным поиском ориентировки) – при онейроиде больной является участником переживаемой псевдогаллюцинаторной ситуации. Окружающие люди могут включаться больным в виде участников в переживаемую ситуацию. Т. н. сновидные, грёзоподобные переживания при онейриде не имеют внешней проекции, разворачиваются внутри сознания, в субъективном психическом пространстве, поэтому являются не истинным галлюцинозом (в отличие от делирия), а псевдогаллюцинациями (псевдогаллюцинозом). Переживаемые больным картины ярки, часто (хотя необязательно) фантастического содержания. Несмотря на то, что больной является участником переживаемых им событий, двигательное возбуждения для онейроида нехарактерно (оно возможно, но наблюдается редко), напротив, чаще больные лежат в оцепенении, отрешены от окружающего, мимика однообразная, «застывшая».
В зависимости от преобладания аффекта различают маниакальный (экспансивный) и депрессивный варианты онейроида.
При онейроиде характерно наличие бредовых идей, содержание которых определяется содержанием псевдогаллюциноза.
В течение онейроида иногда различают (не все психиатрические школы) несколько
Развитие онейроидного синдрома возможно при инфекционных, интоксикационных психозах, шизофрении, реже при маниакально-депрессивном психозе.
Прочтя это, я подумал: «Нет, пожалуй, анемнез все-таки другой… И „внешняя проекция“ тут была явная, и „двигательное возбуждение“ ярко выражено, и инфекций и интоксикаций, вызывающих психоз, я что-то не припомню.
Ну-ка, еще кого-нибудь послушаем. Ага, вот, кажется, впечатление „живого практикующего врача“»:
«Такие больные либо полностью отрешены от окружающей их обстановки и ощущают себя участниками фантастических событий, разыгрывающихся в их воображении (грезоподобный онейроид), либо, сохраняя весьма фрагментарное отражение реального мира, они охвачены обильно всплывающими в их сознании яркими чувственными фантастическими представлениями (фантастически-иллюзорный онейроид). Нередко эти больные представляют себя историческими личностями, государственными деятелями, космонавтами, героями фильмов, книг и спектаклей, видят себя на других материках, планетах, летают в космосе, живут в других исторических эпохах, участвуют в атомных войнах, присутствуют при гибели вселенной и т. д. Они проживают целую жизнь, участвуя в цепи самых разнообразных событий, может быть даже где-то работая, кого-то защищая и любя, за что-то борясь… А в реальности это выглядит так: растерянный человек недоуменно озирается по сторонам, его взгляд скользит с одного предмета на другой, не задерживаясь ни на одном из них (фантастически-иллюзорный онейроид) или он настолько загружен, что реальное окружающее даже не привлекает его внимания (грезоподобный онейроид). А рядом бегает нянечка, меняет ему белье, вкалывает пищу, убирает его испражнения…»
Нет, я решительно не ощущал себя космонавтом, да и нянечки с горшком моих испражнений не было. Но понятно, что с доктором, даже если он «добрый», лучше не встречаться: количество медиков у нас достаточно велико для того, чтобы – просто по закону больших чисел! – нашелся такой, который легко может констатировать у меня именно «онейроидный синдром». И тогда – неизбежное: «Завтра же дайте мочу на анализ, не пейте много чаю и ешьте без соли совершенно!»… Но я прав в главном – это медицинское определение только фиксирует факт, ничего не говоря о его сути!
И тут я вспомнил найденную сегодня утром в интернете статью Переслегина о реальности параллельных историй и тривиальная, в общем-то, мысль о том, что после того, как события сегодняшнего дня окончательно прояснятся и уйдут в мое прошлое, я стану, если и не действительно свободным – это неосуществимая абстракция – но, как точно заметил Владимир Иванович Ктолин, по настоящему самодостаточным человеком, оказалась каким-то успокоительным бальзамом, погасившим последние искры злобы.
Мне подумалось, что теперь я смогу не торопясь прочесть работы Переслегина и сам решить, что же такое эти «параллельные миры»? Но чем бы они ни оказались «на самом деле», они станут предметом вдумчивого анализа без опасения «проспать», без изнурительных «командировочных перерывов» и того терзающего рваного ритма, когда днем я боролся с конкурентами и собственной ленью за наполнение закромов «родной фирмы», а вечерами, порой засыпая от усталости, «ползал по Интернету» или царапал что-то своим неудобочитаемым почерком в рабочей тетради…
Купив на рынке картриджи (разумеется, «левые» – они втрое дешевле «настоящих») и две пачки бумаги, я вернулся домой уже почти к программе «Время».
Последнее, что я сделал, ещё находясь «во внешнем мире», до того, как за мной закрылась дверь моей квартиры, которая с завтрашнего дня могла стать и материальным воплощением моего микрокосма, ибо и жить, и работать теперь мне – я все ещё надеялся на это! – предстояло именно за этой дверью, было то, что я извлек пачку рекламных газет и каких-то листовок из почтового ящика…