Трон
Шрифт:
Мужчины вышли из своего укрытия в коридор, не спеша прошествовали к залу, где их уже ждали два низеньких столика с яствами и вином, поудобнее расположились, чтобы начать трапезу, и продолжили переговоры.
— Я отдам тебе оружейника Яхмоса и его кузню. Его мечи — самые дорогие в Ниневии.
— Египтянина Яхмоса?
— Его… Разумеется, золото и подарки не в счет. По рукам?
Ответить Аван не успел. В комнату быстро вошел старший стражник, его суровое лицо было встревожено. Но Бэхрэм только расхохотался:
— Зизи, ты хочешь перебить нам аппетит? Что там
— Мой господин, — торопливо произнес Зизи, — снаружи первый министр Набу-Рама, и он пришел в сопровождении множества воинов. Они окружили дом и перекрыли все соседние улицы.
— Вот как? — презрительно усмехнулся Бэхрэм. — И почему же ты его не впустил?
— Мой господин, они пришли арестовать тебя.
— Ты сошел с ума, мой дорогой Зизи?! Кто Набу-Рама, и кто — я!.. К тому же моя совесть чиста! Я как никто другой искренне предан нашему повелителю! — последние слова предназначались, скорее, притихшему Авану, на которого оглянулся хозяин дома.
— А если это измена? В городе с вечера творится что-то неладное. Городские ворота заперты наглухо. Караулы усилены… У меня два десятка человек, только прикажи — и мои люди будут биться за тебя насмерть, — настаивал Зизи.
— Ты что, предлагаешь изрубить в капусту Набу-Раму и его охрану?.. Ступай, встречай гостей, а главное, не препятствуй нашему министру, с чем бы он ни явился, исполнять его долг.
Зизи подчинился. С понурой головой он спустился вниз, приказал отворить ворота и выставить по обе стороны от дорожки, ведущей в дом, почетный караул… Но караул не понадобился…
Воины Набу-Рамы мгновенно заполонили двор, попытались отобрать у стражи оружие, а когда это не получилось, вступили в бой. Впрочем, схватка продолжалась недолго, слишком велик был численный перевес с одной стороны. Пока снаружи лилась кровь, Зизи и трое его людей бросились в зал, где ужинали Бэхрэм и его гость.
— Надо бежать, мой господин! — воскликнул старший стражник.
— Что ты наделал?! — схватившись за голову, запричитал царский глашатай. — Разве я не приказывал тебе…
— Они набросились на нас как дикие звери!.. Уходите вместе с гостем, я выиграю для вас время!
Но было уже поздно. Сразу четверо воинов ворвались в дверь справа, еще пятеро — в дверь слева, и в два раза больше ломились через центральный вход. Один за другим пали все стражники Зизи, а потом и он сам, пронзенный одновременно тремя мечами. Аван защищался вяло и продержался совсем недолго. Сначала его насадили на копье, а потом добили в сердце ударом клинка. И в результате Бэхрэм остался один против двух десятков воинов. Всего лишь с мечом, но с горящими глазами.
— Взять его живым! — послышался откуда-то голос Набу-Рамы.
Исполнить приказ оказалось ох как непросто! Каким бы рыхлым ни казался этот человек, он был огромен и достаточно силен.
Бэхрэм вдруг вернул меч в ножны, схватился за дубовую скамью и, подняв ее над головой, стал орудовать ею, как булавой. Подступишься тут! Разбросав вокруг себя врагов, хозяин дома стал пробиваться к дальнему выходу, ведущему
Кто-то ударил его копьем, задел бедро. Бэхрэм огрызнулся — снова отмахнулся скамьей, да так, что три человека отлетели от него, будто дети, на пять или шесть шагов. Кто-то копьем ранил его в бок. Скамья смела еще двоих…
Прорвавшись в коридор, Бэхрэм бросил свое страшное оружие и взялся за меч. Первому же врагу, вставшему на его пути, снес голову, будто всю жизнь был дровосеком. Сумел запереть дверь и опустить тяжелый засов, привалив вход тяжелым шкафом.
В крови, в разорванной одежде, Бэхрэм вбежал в комнату, где сидели жены и дочери, перепугал их до смерти своим видом — они заголосили, сбились в кучу, а он, вместо того чтобы успокоить их, вдруг повел себя как волк, оказавшийся среди отары овец. Здесь, в одной из стен, имелся тайник, который мог его спасти. Но понимая, что под пытками кто-нибудь да выдаст его, мужчина в припадке бешенства принялся размахивать мечом направо и налево, лишь бы успеть покончить со всеми раньше, чем до него доберутся враги. И все это время он слышал не женские визги и крики о помощи, а то, как таран бьет в двери.
Единственной, кого он пожалел, была юная Хилини. Сначала он замер над ней с мечом, потом схватил ее в охапку и вместе с ней шагнул в тайник, зажав рукой девушке рот. И замер.
Он слышал, как враги ворвались на женскую половину, как принялись крушить мебель, искать его следы, как нашли дверь в дальнем углу комнаты, ведущую во внутренний дворик, как сорвался на крик Набу-Рама: «Догнать этого мерзавца!».
Свободно Бэхрэм вздохнул только тогда, когда за тонкой перегородкой, спасшей ему жизнь, наступила тишина.
— Ну вот, моя милая Хилини, мы и уцелели. Уцелели, слышишь! — освобождая от своих объятий девушку, радостно произнес он.
Хилини не откликнулась. Бэхрэм заглянул ей в лицо; пытаясь привести в чувство, пару раз ударил по щекам, но все было бесполезно. Он задушил ее…
***
Царского глашатая искали повсюду: в домах, на постоялых дворах, рынках. На улицах останавливали всех прохожих, если кто вызывал подозрения — допрашивали. Набу-Рама поспешил к зиккурату, где обычно ночевал Набу-аххе-риб. Однако когда стража ворвалась в храм, жреца там не оказалось. К его помощникам применили пытки, благодаря чему выведали: изменника загодя предупредили об аресте и тайно вывезли из города.
***
К рассвету стало понятно, что никто из противников пока не в состоянии взять верх. А запуталось все так, что голова шла кругом.
Таба-Ашшур во главе царских телохранителей удерживал главную цитадель дворца Син-аххе-риба — а в стены, казармы и хозяйственные постройки вцепились воины Мардук-нацира, Бальтазара и Набу-дини-эпиши. В окружении оказался и Арад-бел-ит, с той разницей, что он оборонял лишь часть своего дворца — а Ишди-Харран занимал почти четыре пятых его территории. Ему, в свою очередь, снаружи угрожал почти весь царский полк Ашшур-ахи-кара. Словом, настоящий слоеный пирог, с вишенкой украшения ради.